Даже в нынешние времена, когда, казалось бы, все золото в США приходило с калифорнийских золотых приисков, деньги по-прежнему печатались и чеканились на Востоке. А это означало, что абсолютно все, от заработных фондов крупных компаний до государственных облигаций, от наличных до драгоценных металлов, приходилось везти через весь континент по железной дороге.
Братья Мастерсы, люди смелые и изобретательные, однажды сказали себе: «Если государство не дает нам землю, а банки не предоставляют ссуды… Что ж – возьмем сами!»
Это ограбление должно было стать пятым – и последним. Что же пошло не так?
До сих пор все было чисто. Обычных людей не грабили и не причиняли им вреда. Они, как говорится, отделывались легким испугом. Братья Мастерсы бежали с несколькими чемоданами долларов, которых правительству ничего не стоило напечатать заново, и с «испуганной заложницей», роль которой играла Саманта. А на следующее утро в газетах выходил об этом захватывающий репортаж.
Сигналом к началу ограбления – как для них самих, так и для пассажиров, – служил выстрел в потолок; вслед за ним раздавался приказ сдать оружие и перейти в другой вагон, а также обещание, что никого не тронут и все очень быстро закончится. Задача Саманты состояла в том, чтобы вести себя как обычная пассажирка, а при необходимости – убеждать других подчиниться. Если другие пассажиры упрямились, ее «захватывали в заложницы».
– Люди – просто бараны, – любил говорить Бойд. – Хорошенькая козочка вроде тебя запросто заведет их на бойню!
И Саманте такая работа нравилась – пожалуй, больше любой другой.
Холодным октябрем, когда уже чувствуется дыхание зимы, но до Рождества еще далеко, американцы редко отправляются в путь, поэтому вагон Саманты был почти пуст, с ней ехали лишь двое попутчиков. Элисон Росс – хорошенькая и дружелюбная богатая наследница из Сан-Франциско, и хорошо одетый бизнесмен, который сразу развернул газету и в разговорах участия не принимал.
Поначалу веселая болтовня Элисон раздражала Саманту – трудно сосредоточиться на разговоре, когда кровь кипит от предвкушения и тревоги. Однако Саманта рассудила, что не отвечать будет подозрительно, а через несколько минут всерьез увлеклась разговором.
Элисон ей понравилась. Что ж, неудивительно, если почти не общаешься с ровесницами! К тому же девушка и вправду была очень милой.
Быть может, они могли бы подружиться – где-нибудь в другой жизни…
И если бы Саманта не грабила поезда…
…Если бы за первым выстрелом не последовали другие…
Если бы Беннет не появился в дверях вагона в рубашке, забрызганной кровью.
«Господи боже! Что у них там происходит?!» – ужасалась Саманта.
Сквозь оглушительное биение сердца она едва слышала, как Беннет говорил что-то о федеральных маршалах. О том, что кто-то получил пулю в плечо. А Бойд? Что с ним?
И вдруг – выстрел.
И вот уже Саманта сквозь туман слез смотрит на хорошо одетого бизнесмена: он лежит на полу, мертвые глаза уставились в потолок, а на груди расплывается кровавое пятно.
Беннет его убил. Без предупреждения, без единого слова. А потом схватил Элисон и приставил пистолет к ее виску. Потому что понял…
В ту секунду, когда лицо Саманты при виде крови у него на рубашке исказилось ужасом и недоверием, он понял: она с ним не пойдет. Быть женой грабителя она соглашалась, но никогда, никогда не станет любить убийцу.
– Идем со мной, Сэм, – приказал он. – Идем. Мы вместе уедем в Орегон.
Саманта знала: он лжет.
Об этом они спорили прошлой ночью, когда Беннет сказал ей, что Бойд хочет ехать на юг, в Техас или Нью-Мексико, а не в Орегон, как они планировали. На юге, в новых нефтяных городах, деньги едва не валяются под ногами. Там можно быстро сколотить состояние.
Тогда они крупно поссорились. Саманта кричала, что не такую жизнь он ей обещал. Он говорил, они займутся торговлей лесом, а жить будут на берегу океана. Что он построит ей дом на утесе и будет заниматься с ней любовью под серенады штормов. Они едва успели сбежать от однообразной и тоскливой жизни на ранчо в пустыне – и Саманта не хотела возвращаться туда, в мир блеклых красок и духоты, под безжалостное южное солнце. Она мечтала о холмах, лесах, зеленых долинах. Хотела жить там, где можно кутаться в шаль и слушать, как воет ветер и дождь стучит в окно.
