Я примыкаю к «Апрелю», но об этом — не сегодня. Руковожу театром-студией «У Никитских ворот», которому вот уже восемь лет. Последние четыре года он имеет статус профессионального. Собственно, он был одним из первых четырех театров, которые стали работать совершенно по-новому: на полном хозрасчете, на полных самофинансировании и самоокупаемости.
Мы не получаем никаких дотаций от государства — таким было наше предложение, поданное пять лет назад. Оно долго и тщательно изучалось всеми инстанциями и всеми властями. И наше нынешнее положение нам было утверждено. Не скажу — подарено, потому что его пришлось буквально выбивать. Да и сейчас многое приходится корректировать — прежде всего, подсказанное самой жизнью. Но тогда, для начала, это было просто революционно!
Сейчас дело движется к разгосударствлению всех форм общественной жизни, к приватизации. Так вот мы как раз и были провозвестниками этих новых форм — в театральной жизни. Результат? Сегодня восемьдесят процентов нашей прибыли мы имеем право тратить на собственные нужды…
* * *
Розовский, Марик Розовский — умница, эстет, сама сублимация творческого духа в человеке — говорил… о прибыли. Невероятно! Хотя, почему же? Если сценарист и режиссер становится еще и антрепренером — себе, своей труппе — почему нет?
То есть, как — почему? Да потому, хотя бы, что хозяйственная деятельность непременно отнимет время и силы, дарованные художнику для совсем других целей. Но уж раз сама жизнь привела моего собеседника к такой раздвоенности… может, в этом есть свой смысл и резон?..
Неожиданно мне в голову пришла занятная мысль, и я немедленно поделился ею с Розовским, надеясь внести и свой вклад в становление российского искусства:
— А может, — предположил я, — стоит при театре завести некое коммерческое подсобное хозяйство, вроде кооператива, — чтобы самим субсидировать свои постановки?
— Но оно у нас есть — мы ездим на гастроли. Но ездить сегодня стало крайне опасно. Если мы, допустим, заключаем договор с государственной филармонией, как это было раньше, то наверняка прогораем. Так уже было не раз. Прекрасно прошли гастроли в Челябинске в театре оперы и балета, с полными залами — а денег мы от них до сих пор не получили. Филармония — должник государства, ей просто нечем нам платить. Выходит, мы не можем сегодня в качестве партнеров иметь банкротов от государства. И мы вынуждены договариваться с кооперативами, а они наживаются на нас.
— Ну как же так, — не согласился я с его формулой, — почему — «наживаются»? Они предоставляют вам организационные услуги и тем зарабатывют свою долю в общей выручке от гастролей! Разве это не так? Ну, а не хочешь с ними делиться — заведи собственную антрепризу при театре и сам организуй свои поездки! Вполне может быть, это окажется выгоднее…Словом, имей в составе театра человека, плати ему соответственно и — не корми кооперативы.
— Но тогда нужно иметь своих людей не только в театре, а по всей стране — которые распространяли бы билеты, снимали залы и все тому подобное… Сегодня мы просто не можем себе позволить такой роскоши. Приедешь в Свердловск — а там своя мафия. Да нам просто зала там не дадут!
— Ведь я почему тебя спрашиваю это, — остановил его я, — мне все же хотелось понять, явится ли эфемерная, но действительная коммерциализация искусства помехой в постановке, скажем так, некоммерческих спектаклей? Вот чтобы ты работал над ними и не думал — принесут ли они успех у широкой аудитории и, соответственно, доход, хотя бы окупающий их постановку?
На этот раз молчание Розовского длилось дольше обычного. Видя, что ответ не дается ему просто, я успел забрать из почтового ящика сегодняшнюю корреспонденцию, бегло просмотреть стопку конвертов, избавившись от ежедневно доставляемого рекламного мусора — того, что принято называть «джанк мейл», — и, вернувшись в гостиную к Марику, застал его в той же позе: он сидел, охватив двумя руками согнутую ногу и опершись подбородком на колено… Подняв на меня глаза, он заговорил:
— Мы уже об этом думаем — как быть?.. Не имея дотаций, мы должны получить что-то взамен. И мы пытаемся сами себе создать эту «дотацию»: прирабатываем каким-то способом, который рядом с театром. Идея состоит в том, чтобы это не было театром, но все же соотносилось с ним: потому что, как только мы начнем делать что-то чужеродное, далекое от театра как такового, мы в тот же миг вступим на путь этой самой пресловутой коммерциализации. Так, по крайней мере, мне кажется сегодня. Во всяком случае, я бы не хотел раздваиваться.
