— Езжайте — помахал я им рукой, — я поеду следом, встретимся в аэропорту.
Лимузин тронулся. Я подошел к своему джипу, уже подогнанному услужливыми ребятами в пажеской униформе, оставив им пару «чаевых» долларов, уселся, включил мотор и выехал в аллею, ведущую к бульвару Сансет. Вдруг в свете фар прямо перед капотом машины, не на шутку перепугав меня, возник Лева Альбурт:
— Подожди, — крикнул он, указывая на припарковавшийся у обочины лимузин. В раскрытой двери на фоне неяркого света, льющегося из внутренних светильников салона, виднелся силуэт Каспарова. Гарик быстро пересек расстояние, отделявшее наши машины.
— Поехали! Только осторожнее, — пошутил он, — Каспарова везете!
Дорога до аэропорта оказалась свободной и недолгой, ехали мы где-то минут двадцать. А потом еще примерно столько же оставалось до посадки — и мы снова говорили, время от времени возвращаясь к уже затронутым темам, иногда поднимая и новые.
Ни в машине, ни в аэропорту включенного магнитофона у меня с собой уже не было. А, наверное, окажись он — наш спортивный комментатор был бы мне обязан до конца жизни: Гарик много говорил о состоянии советского спорта — каким оно виделось ему. И о шахматах, в частности, об организованном бое, который дала группа ведущих шахматистов Кампоманесу — председателю ФИДЕ, чья злая воля и закупленность, что называется, с потрохами, советским спортивным истеблишментом определили немало провалов в развитии шахматной мысли в масштабах поистине интернациональных.
* * *
Объявили посадку. Мы попрощались и разошлись в разные стороны — они к коридору, ведущему к трапу самолета, я — к выходу, туда, где прямо у дверей, с нарушением всех правил стоянки и стопроцентной вероятностью соответствующего штрафа была брошена моя машина. Удивительно: картонки на ветровом стекле, означающей потерю нескольких десятков долларов, я не обнаружил. Обошлось!
Домой я ехал медленно и в мыслях как бы проигрывал заново содержание нашей беседы с Каспаровым. Естественно, появлялись вопросы, которые, конечно же, следовало задать чемпиону мира, и которые я не задал ему, и я мысленно ругал себя последними словами за то, что, зная заранее о нашей встрече, не нашел достаточно времени, чтобы как-то к ней подготовиться.
Хотя, с другой стороны, рассуждал я, как бы сам оправдывая себя, кто мог знать, что Каспаров согласится, чтобы наш разговор записывался и чтобы ему был придан вид интервью? А так — все естественно, все — экспромтом И ему, наверное, так было проще — ответы на мои вопросы приходили мгновенно, не нужно было их специально обдумывать, как это принято делать для прессы.
— Хотя, — подумалось мне, — может, он так же отвечал и корреспонденту «Плейбоя»? И, значит, эта его способность — вовсе не есть результат специальной подготовки к интервью: просто это — он, чемпион мира по шахматам Гарри Каспаров. А в конце концов, столь ли это важно, как отвечал он на мои вопросы? Важно — ЧТО.
И, рассуждая над смыслом его ответов, — и мне, и корреспонденту «Плейбоя», — я вдруг подумал: до сегодняшней встречи на вопрос, кому бы я доверил управлять миром, я, если в шутку, отвечал — поэтам. А в серьезном разговоре утверждал — конечно, технократам! Что бы я ответил сегодня, после нашей встречи с Каспаровым? Шахматистам — наверное, сказал бы я сегодня. Не каждому, конечно. Но такому, как двадцатишестилетний Гарик Каспаров — безусловно.
А может, и правда, так и случится? И еще я вспомнил, как где-то в начале нашей встречи Гарик передал слова шахматиста Юсупова, сказанные о нем, Каспарове: «Каспаров всегда умеет оказаться с завтрашним большинством!» Иными словами — Каспаров умеет видеть завтра. Качество, недостаток которого у лидеров нынешнего мира может стать роковым обстоятельством не только в их личной карьере, но и в судьбах возглавляемых ими наций…
Через два дня из Нью-Йорка поступило сообщение: чемпион мира Гарри Каспаров выиграл подряд две партии. На этот раз его соперником был шахматный робот, по признанию специалистов, самая совершенная на сегодняшний день модель компьютера, обученная играть в шахматы — чемпион мира не только среди подобных ему роботов, но и победивший в матчах бывшего претендента на звание чемпиона мира Бента Ларсена. Что было не удивительно: этот робот способен «мысленно» проанализировать 720 тысяч позиций в течение 1 секунды…
