БП. Между прошлым и будущим. Книга 2 - страница 148

Шрифт
Интервал

стр.

Есть еще несколько американских картин, которые я очень хочу сделать. Я бы хотел сделать картину— комедию о журналисте таблоида типа «Сладкой жизни», у меня даже есть название — «Playing dirty». И еще моя мечта — фильм о великом американском философе, об учителе Ганди и Толстого — Генри Дэйвиде Торо.

— Это, кажется, будет совсем «артси»! — не сдержался Сережа, подразумевая, кто же возьмется финансировать столь некоммерческий фильм.

— Если Торо будет играть Робин Уильямс, картину можно сделать. Потому что Торо — замечательный человек, философ — смешной, сумасшедший. Это и была бы комедия о философе. Когда я говорю «комедия», я имею в виду следующее: чтобы стать по-настоящему популярным, нужно сделать фильм-комедию. Или — фильм ужасов. Почему Чаплин стал великим? Потому, что он соединил два самых популярных жанра: комедию и мелодраму. Раньше они никогда не соединялись вместе, а он сделал то, что американцы называют «шмолц плюс фан». И у него получилось — потому что он гений!

Так я чувствую…

— Андрей, — попросил я режиссера к исходу третьего часа нашей беседы и не знаю уж какого по счету пузатого фаянсового чайника, периодически наполняемого ароматным чаем бесшумно появляющейся прислугой, — ну, а просто о себе, о семье…

— У меня годовалая дочка, — Андрей с видимым удовольствием начал именно с этого. — Я женился всего два года назад на русской девушке. Она — с московского телевидения, где каждый вечер, открывая программу «Время», говорила: «Добрый вечер, дорогие телезрители!» Познакомились мы в Москве, я пригласил ее в Америку, потом мы поехали еще куда-то… А потом поженились, и вот у нас родился ребенок.

Очень желанный ребенок, очень! И что интересно: когда ребенок желанный — он непременно счастливый, улыбается все время. — Андрей и сам не переставал улыбаться, рассказывая это. — А я ведь уже в возрасте дедушки. Мой брат Никита, кстати говоря, уже стал дедушкой. Я, значит, двоюродный дедушка.

И когда в таком возрасте появляется ребенок — это абсолютно другое ощущение, абсолютно! Я никогда не был так счастлив в семье, с детьми…В молодом возрасте женишься — дети становятся как бы будущим препятствием к разводу, почти всегда предполагаемому. Хотя о нем еще вроде и не думаешь… Но все равно — у меня и сейчас на первом месте работа. На втором месте — семья. Это достаточно горькое признание… Но моя семья хороша тем, что это понимает.

Так я и живу — между Москвой и Америкой… Францией… Англией… Как ни странно, Москва постоянно присутствует в моем внутреннем нескончаемом монологе. У меня идет постоянный внутренний диалог с теми, кого я там оставил. С покойным Андреем Тарковским, с которым я начинал работу в кино и с которым мы были невероятно близки. И потом в той же степени, как были близки, стали невероятно далеки в кино… И у меня идет нескончаемый диалог с родственниками, с братом: диалог по поводу того, прав я или не прав. В этом сходится все — моя жизнь, мой выбор.

— И с отцом?.. — этот вопрос я задал неожиданно для себя.

— Нет, с отцом диалога не идет. Потому, что он уже шел — слишком ожесточенным был этот диалог, в 50-е, 60-е… да и в 70-е годы. Особенно все обострилось, когда я уезжал. И когда я уехал. Его письма хранятся у меня… Я тогда сказал ему: если не уеду — буду диссидентом! В общем, с обеих сторон как бы шел шантаж. Может, он был прав тогда, а не я… потому что я всегда чувствовал себя достаточно удобно при советском строе: работал, делал картины, которые мне нравились… И мне за них не стыдно. Что было — то было: я был частью элиты и ездил по миру…

Уехал же я вовсе не потому, что был несчастлив как 42-летний человек. Были Я — и Мир. И все это — в мечтах… 42 года — и уже все? Или Сейчас или Никогда! Видеть себя в мире, значило для меня поехать на Фудзияму, когда тебе хочется, а не тогда, когда Ермаш разрешит. И вообще — жить как хочется, а не как разрешают… Нет, с отцом я не дискутирую, потому что все поздно. С ним дискутировать поздно потому, что он выброшен из истории. Он очень хороший детский писатель, и сегодня он чувствует свою ненужность.


стр.

Похожие книги