БП. Между прошлым и будущим. Книга 2 - страница 14

Шрифт
Интервал

стр.

— А что, были тому примеры?

— Ну, вы знаете, наступил такой период при советской власти — НЭП, и я помню, сразу же произошло резкое изменение политики по отношению к евреям. Во-первых (я тогда жил на Украине, в Киеве, и хорошо это помню), были открыты еврейские школы, где изучались также и русский, и украинский языки. Открывались синагоги, театры… Мы-то с вами тоже знаем, что большая часть группы, которая вернулась из Швейцарии, хотя у них у всех были русские фамилии — Каменев, Зиновьев, — были евреями и, конечно, они тоже позаботились о том, чтобы царская черта оседлости была окончательно ликвидирована, и чтобы евреи, как и любая другая нация, имели все права.

Я, например, учился в немецкой школе. Меня туда послали родители, и я с детства знал язык — об этом я уже рассказывал вам — и, собственно, с этого все и началось, я имею в виду мою дальнейшую карьеру. Если бы я не знал языка, меня никто бы не пригласил переводить Молотова. И вот тогда, после выступления Сталина, я должен сказать, очень строго следили за тем, чтобы не было никаких рецидивов активного антисемитизма. Да и сам я учился в школе, где были и немцы, и евреи, и русские, и украинцы, и поляки.

— Можно предположить, что среди уничтоженных, подвергнутых репрессиям значительное число евреев просто отражало пропорцию, сложившуюся в руководстве?

— Конечно. Люди, которые были активны — они и оказались в руководстве. Кстати, и в ЧК было много евреев…

— Но где-то, я припоминаю — разумеется, не по своему опыту, а по литературе, — кажется, со второй половины войны, с 43-го года, были директивы Политбюро: лиц еврейской национальности к определенным должностям как в армии, так и в гражданской жизни не допускать. Это особенно усугубилось в послевоенные годы при жизни Сталина — были введены нормы в институте, ни в одно международное ведомство еврей не мог поступить на службу. И уже очевидно просматривалась на государственном уровне определенная политика. Как вы полагаете, все это было специально и намеренно инспирировано Сталиным? Или это было частью его общей политики?

— Я думаю, что это было просто связано с идеей самого Сталина.

— Дело с Еврейским антифашистским комитетом, потом «дело врачей»… — продолжал я.

— С Еврейским антифашистским комитетом я сотрудничал. У них была газета «Айникайт». На идиш я писать не умею, я писал по-русски — и они часто печатали мои статьи. Я был со многими знаком — с Михоэлсом, Зускиным, они работали очень активно и мобилизовали народ на борьбу с фашизмом. Во время войны Михоэлс съездил в Америку — Сталин, зная авторитет Михоэлса за рубежом, специально его посылал. Михоэлса инструктировал Берия — наставляя, чтобы он привлек еврейский капитал, еврейские симпатии, зарубежную прессу в поддержку Советского Союза.

Более того, в 43-м году в беседе Сталина с председателем Американской торговой палаты Эриком Джонсоном — я переводил эту беседу — Сталин предложил создать еврейское государство в Крыму. К тому времени татары были уже изгнаны из Крыма, и он сказал, что до 400 тысяч человек поначалу Крым может принять — чтобы создать такое государство. Тут была довольно сложная игра: он рассчитывал, что это привлечет американский еврейский капитал, до 10 млрд. долларов — по сегодняшним меркам это где-то около 100 млрд. — для возрождения Крыма и некоторых районов Украины, разрушенных во время оккупации.

Эрик Джонсон и Гарриман, посол США в СССР, который тоже присутствовал на беседе, проявили живой интерес к этой идее. Потом Сталин высказывал ее в Крыму Рузвельту. Тогда еще вопрос конкретно не стоял, где будет еврейское государство — в Палестине или где-то еще. Предлагали, между прочим, и в Северной Африке — в общем, были разные планы. Но когда Рузвельт умер и пришел Трумэн, уже не было и речи об этом — почти сразу началась холодная война. И тогда Сталин объявил всю эту инициативную группу в Комитете врагами — мол, они хотели расчленить Советский Союз.

— Так значит, это была самая настоящая провокация?

— Ну, конечно!

— Но чем она была вызвана?

— Хотя он действительно готов был отдать Крым, если бы это получилось… — как бы не услышав меня, продолжал Бережков.


стр.

Похожие книги