ЦИЛЛА. А, вот ты где!
Как грянул гром, ты был первой мыслью,
и побежала, бросив все дела,
спасать тебя от Кары Божьей. (Обнимает его и хочет увести.)
Уйдем, Каин, опасно тут стоять.
КАИН. Зачем спасать то, чего нельзя спасти?
Можно ли спасти, когда разбито сердце?
Пусто… пусто, мне жизни уже нет.
ЦИЛЛА. Что говоришь ты, Каин?
Я слышу бред твоей больной души.
Идем, прижму к груди своей
и отгоню твои печали.
Ты радость обретешь, поверь,
когда узнаешь прелести любви.
КАИН. Остался от любви один лишь яд…
ЦИЛЛА (берет за руку и кладет себе на грудь его ладонь).
Смотри, Каин, как грудь моя набухла.
Тронь… прижмись, родной,
и крепко обними меня.
Огнем любви пылаю я таким,
что хватит жару на двоих.
Спаси меня, не дай истлеть мне, Каин.
КАИН (убрав от нее свои руки). Во мне огонь, уже, прости, потух,
и, как родник у подножья гор,
остыла в жилах моя кровь.
ЦИЛЛА. Зажгу я искру поцелуем страстным –
в пещере нам я постелила шкурки. (Тянет его за собой.)
Идем, идем, любимый Каин. (Не отрывая взгляда от него.)
В глаза мне, милый, посмотри,
увидишь, как я истомилась.
КАИН. Да, они как молния сверкают…
Но в моих глазах потухли света искры,
и ничего не в силах разобрать,
добро от зла не отличу я, Цилла. (Вяло идет за ней.)
Хлещет дождь. Гремит гром, сверкает молния.
ЦИЛЛА. Каин, Каин… мы уже у цели.
Вот и пещера, а в ней и ложе наше.
Дождь намочил нас, надо бы раздеться… (Обнимает и ласкает его.)
О, Каин, милый, прижми меня к себе…
