— Прекрасный денек, — рискнул Артур вступить в разговор.
— Точно такой же, как все остальные, — отрубил бог.
— Да-да. Но ведь это, должно быть, тоже прекрасно.
— Наверное, так, если бы хоть кому-нибудь здесь было не все равно, что прекрасно, а что нет.
— О да, вы, безусловно, правы! — воскликнул Артур.
Огромный бог прищурился и спросил:
— Смертный?
— Не стану отрицать, да. А вы бог?
— Само собой.
— Перенесли травму? — поинтересовался Артур, поглядывая на пластиковые трубочки, бежавшие к небольшой, приглушенно пыхтящей машине.
— Почки отказали, — кратко пояснил бог.
— Не думал, что боги подвержены земным хворям, — заметил Артур.
— Мы и не подвержены. Но есть, знаете ли, еще и такая штука, как психосоматические болезни.
— Конечно, конечно, — поспешил согласиться Артур. Прочистил горло несколько раз, произнес:
— Наверное, вам не хочется выбраться отсюда, или я ошибаюсь?
— Нет, не хочется. Зачем?
— Ну, можно бы вернуться к былому величию, как сказал поэт…
— Какой поэт?
— Точно не помню.
— Я-то помню все доподлинно, — заявил бог. — И даже в самые лучшие дни это не было так уж замечательно. Люди понаписали кучу чепухи о счастье быть богом.
— Но ведь должны были быть и какие-то приятные моменты…
Бог, как и предыдущий, посуровел:
— Какого дьявола, что ты в этом понимаешь!
— Ничего, — ответил Артур, — меньше чем ничего. Я лишь строил догадки. Задавал себе вопрос…
— Какой?
— Не согласитесь ли вы вернуться к активной деятельности? У меня есть превосходное начальное предложение.
— Что за предложение?
— Вы могли бы совершить для меня чудо. Я был бы вам вечно благодарен.
— Ха! — хмыкнул бог.
— Прошу прощения, не понял…
— Я сказал: «Ха!..»
— Мне так и послышалось. Однако означает ли этот смешок то, что я заподозрил?
— А что ты заподозрил?
— Что мое предложение вас не заинтересовало.
— Ты понял правильно, — сообщил старый бог. — И если ты вообразил себе, что хоть кто-то здесь заинтересован в том, чтобы вернуться к суете и суматохе жизни активного бога, тогда ты даже глупее, чем выглядишь.
— Я не хотел вас обидеть.
— Не беспокойся, ты был бы мертв прежде, чем я раззадорился достаточно, чтобы спустить на тебя собак…
С таким-то обескураживающим напутствием Артур двинулся по дорожке дальше. По обе стороны от дорожки на зеленых лужайках он видел других богов, а также нескольких богинь, расположившихся в шезлонгах и на кушетках и уставившихся в пространство. Только все они выглядели такими старыми, суровыми и неподступными, что у него не хватило дерзости нарушать их покой.
Он шел дальше и дальше, пока не уперся в стену мягкой белизны, похожей на туман. Хотел ступить в туман, но тут его резко окликнули:
— Эй, вы! Осторожнее!
Артур обернулся. К нему приближался высокий и очень худой субъект в сером комбинезоне поверх зеленой шерстяной рубахи. Перед собой субъект толкал мусорный бак на колесиках.
— Извините, — отозвался Артур. — Мне что, туда нельзя?
— Можете идти, куда вам нравится, но если продолжите путь в том направлении, свалитесь за край.
— За край?
— Вот именно, за край. А до твердой земли далеко…
Туман на мгновение разошелся, и Артуру стало видно, что лужайка кончается так четко, словно ее обрезали, а за ее краем нет ничего, кроме лазурной пустоты бескрайнего неба. Он поневоле отпрянул назад.
— Там же даже перила не поставлены!
— Тем, кто здесь, не нужны перила.
— Вы бог?
— Разве я похож на бога? — удивился высокий. — Я смотритель угодий.
— То есть садовник?
— Можно сказать и так.
Артур вновь выглянул за край и заметил, что трава покоится на плотном облачном основании.
— Как может облако быть таким прочным?
— Это отнюдь не случайность. Дважды в неделю я опрыскиваю его Э-фиксатором.
— Чем, чем?
— Фиксатором эфемерности. Веществом, под воздействием которого преходящее обретает устойчивость, или состояние, близкое к устойчивости. А вы кто, новый бог-постоялец?
— Нет, — уныло ответил Артур. — Я смертный и вот-вот отправлюсь домой.
Опечаленный, он побрел обратно к зданию интерната. И был готов поймать сестру Хельгу на обещании переслать его по телефону домой. Все эти разговоры с богами оставили гнетущее впечатление — для того, кто относился к божествам, в общем-то, идеалистически, общение с ними стало настоящим ударом.
