Она невольно улыбнулась:
- Доктор Форман чересчур хорошо натренировал тебя. Ты отказываешься лечь и притвориться мертвым.
- Я слишком зол, чтобы умирать. Или слишком глуп.
Она прижала руку к моей щеке и позволила своей улыбке замерцать согревающим рассветом.
- Ты не глупый, - нежно сказала она.
- Ладно, тогда решено - я злой. Послушай… - Настало время снова стать серьезным. - Я знаю, что важнее всего. Это ты - и работа, которую ты делаешь. Люди зависят от тебя. Они любят тебя почти так же сильно, как я.
Они доверяют тебе, ты нужна им и не можешь их бросить.
Ее глаза снова наполнились слезами. Самое трудное на свете — это держать язык за зубами и слушать приятные вещи о себе, особенно если знаешь, что это правда, но никогда раньше не позволяла себе поверить в это.
Она хотела высвободиться, но я не отпустил. Ей необходимо выслушать все до конца.
- Ты говоришь, что я тебе нужен. О'кей, вот он я. - Я взял ее руки в свои, и она снова вынуждена была повернуться лицом ко мне. Я заморгал, освобождаясь от собственных слез, проглотил тяжелый ком в горле и как-то сумел вымолвить остальные слова: - Лиз, любимая моя, я никогда больше не брошу тебя. Никогда больше не сделаю тебе больно. Я буду с тобой ночью и днем, буду поддерживать тебя, смешить, любить, отдам тебе все свои силы, чтобы ты смогла выйти в мир и вдохновить остальных. Это самая важная моя работа. И только ради того, чтобы ты знала, что источник твоей силы здесь, рядом с тобой, я и хочу жениться на тебе. Так ты не сможешь потерять меня.
Даже если попробуешь.
- Это приказ?
- Да, приказ.
И только после этого ее отпустило. Окончательно. Она позволила себе совсем расслабиться, стала мягкой, как котенок, устроившийся в шерстке матери. Она глубоко и устало вздохнула - не удовлетворенно, а, скорее, расслабленно, - но это был самый прекрасный звук, который я когда-либо слышал. Значит, Лиз успокоилась окончательно.
Такой она оставалась долго-долго, а я просто сидел и держал ее. На какое-то время остальной мир исчез. Время рассеялось высоко в воздухе, и нам было прекрасно вдвоем.
- Хорошо, - тихо прошептала она мне в грудь. - Когда операция закончится и я отчитаюсь перед президентом, мы поженимся.
- Почему не сейчас? Капитан Харбо могла бы…
- Потому, - сказала она, - что достопочтенный доктор Дэниэль Джеффри Форман обидится, если мы не пригласим его обвенчать нас.
- О, ты права. Но, видишь ли, мне бы не хотелось устраивать из этого целое представление. Не можем ли мы - как бы это сказать - сделать это потихоньку?
- И испортить самую большую сплетню в Хьюстоне? Ты шутишь?
Высокопоставленная военная свадьба может настолько поднять моральный дух армии, что президент нас просто расстреляет за государственную измену, если мы попытаемся ее скрыть. Нет, пусть все видят.
Я думаю, стоит устроить военную свадьбу - с почетным караулом, саблями наголо и всем прочим. А твой приятель Тед будет шафером…
Я покачал головой:
- С таким же успехом он может стать подружкой невесты. Все зависит от того, какое тело он будет носить в тот момент.
- Ну, не знаю. Он хорошо смотрится в розовом? Я подумываю о розовых платьях для свадебного кортежа. По-моему, мне не стоит надевать белое на моей второй свадьбе. Как ты думаешь? Как, по-твоему, я обойдусь без белого платья, фаты и всего прочего? О, мой бог, где я возьму время для примерок? А может быть, нам обвенчаться в мундирах? И боже мой, кто займется приемом гостей? Да, и не забыть бы про хрусталь и столовое серебро для свадебного обеда.
Теперь я уже точно знал, что она шутит.
- Хорошо, хорошо. - Я крепко прижал ее к себе. - Все, что хочешь, дорогая. Танцующих дельфинов, поющих собак, упряжку бойскаутов, слонов, пингвинов, стриптизеров, клоунов, жонглирующих медведей, шутихи, фейерверки…
Мы немного помолчали.
- Знаешь, чего я действительно хочу?
- Чего?
- Шоколадного мороженого. Как ты думаешь, сможем мы достать шоколадное мороженое, я имею в виду - с настоящим шоколадом? А ты знаешь, сколько сейчас стоит шоколад?
- А ты знаешь, как я люблю шоколад?
Я вздохнул:
- Придется мне взять ссуду. Если хочешь шоколада, ты его получишь.
