Боярыня Морозова - страница 87

Впоследствии реформаторы захотят уничтожить всякое напоминание об осудившем их соборе и о мятежной обители. Когда в 1663 году умер тайный приверженец старой веры митрополит Новгородский Макарий, то возглавивший Новгородскую епархию митрополит Питирим, известный гонитель древлеправославия и будущий патриарх, приказал стереть Куржецкую обитель с лица земли. «Тогда вышереченная Куржецкая пустыня лютым оным от архиерея гонением истребися, и в ней святыя церкви огнем пожжены быша»[256], — свидетельствует историк Выговской пустыни.

Новопостриженная инокиня Феодора начала еще усерднее предаваться подвигам благочестия: устрожился пост, увеличилась продолжительность келейной молитвы, всё чаще она стала прибегать к исихастской практике священнобезмолвия[257], «а от домовых дел от всех нача уклонятися, сказующи себя болящу, и всякия судныя дела приказала ведати верным людем своим»[258].

Между тем, хотя при дворе еще продолжался траур по усопшим царице и царевичу Симеону («время кручинное», как говорили тогда), Алексей Михайлович стал подумывать о новом браке. Уже через восемь месяцев после смерти царицы Марии Ильиничны он приступил к выбору новой царицы. Смотрины царской невесты проходили с 28 ноября 1669 года по 17 апреля 1670 года. Они были омрачены тяжелой болезнью, а затем и смертью наследника престола Алексея Алексеевича, умершего 17 января 1670 года. «Выбор царем новой супруги становился делом государственной необходимости, — пишет историк П. В. Седов. — Каждый из влиятельных придворных рекомендовал царю свою кандидатуру будущей царицы… Кажется, царь спешил обзавестись новой супругой: он возобновил смотрины, даже не дождавшись сорочин по старшем сыне»[259].

Из представленных на смотрины многочисленных красавиц — боярских и дворянских дочерей, сестер и племянниц — было отобрано несколько, и им был устроен еще один «генеральный» смотр 18 апреля, после чего, уже в ночи, девицы, прежде взятые «в Верх», были отпущены по домам. Остались две кандидатки — Авдотья Беляева, племянница вологодского дворянина Ивана Шихарева, и Наталья Нарышкина, воспитанница нового царского любимца Артамона Матвеева…[260] И здесь наступил решающий момент. Естественно, и на этот раз не обошлось без интриг. 22 апреля во дворце объявились два подметных письма, запечатанных сургучом. «Что было в этих письмах, неизвестно, но «такова воровства и при прежних государях не бывало, чтобы такие воровские письма подметывать в их государских хоромах, а писаны непристойные…». Подозрение однако ж пало на Ивана Шихарева, вероятно по той причине, что в письмах что-нибудь высказывалось если не в пользу его племянницы, то, быть может, во вред ее соперницы или, правильнее, совместницы, Нарышкиной»[261].

В результате открылось целое следствие. Иван Шихарев был взят под стражу, обыскан и подвергнут пыткам — «было ему 13 ударов и огнем жжен». Пострадали и другие люди, так или иначе причастные к этому делу. Свадьба была отложена, хотя выбор царем уже фактически был сделан.

«Эта препона ко второму браку царя Алексея на Нарышкиной ограничилась однако ж тем только, что свадьба должна была совершиться месяцев девять спустя после избрания невесты, — писал И. Е. Забелин. — …Очень вероятно, что все это время Нарышкина жила не во дворце, как следовало по обычаю, а жила, как рядовая и уже смотреная невеста, в доме Матвеева, где квартировала, на его попечении и охранении… Наталья жила у Артамона и совершенно не знала, какое ожидает ее счастье. Спустя несколько недель после осмотра невест царь очень рано утром прислал к Артамону в придворных каретах несколько бояр в сопровождении небольшого отряда солдат и трубачей. Наталья ни о чем не знала и спала спокойно. Дружки объявили Артамону милостивое приказание царя немедленно явиться с невестою во дворец. Артамон разбудил Наталью и объяснил ей волю царя. Тогда принесли привезенные уборы, одели ее великолепно и повезли во дворец с немногими женщинами. На одежде столько было драгоценных камней, что после Наталья жаловалась на ее тяжесть. Привезли во дворец царскую невесту, повели ее прямо в церковь и брак совершен придворным священником в присутствии немногих приближенных к царю»