- А если я предпочту молчание?
- Как и условились, вы уедете в Рио.
- Тода я предпочитаю молчать. Мне же лучше будет! - Он явно обретал уверенность в себе.
- Эй, парень, не знаю, о чем там ведет речь мистер Романько, а я тебе скажу вот что, - неожиданно вмешался в наш диалог Сузуки. - Ты же не подлец, это видно и невооруженным глазом. У тебя была мать - и ты ее предал, у тебя была девушка - и ты предаешь ее. Как жить собираешься?
Вот чего я меньше всего ожидал! Тэд Макинрой разрыдался. В считанные мгновения творение рук Сузуки поплыло под градом слез, катившихся из глаз Тэда, он еще усугубил дело, кулаками вытирая их; глухие, рвущие душу рыдания сотрясали сильное, мускулистое тело.
Наконец он совладал со своими чувствами.
- Не могли бы вы дать чашечку черного кофе? - обратился он к Яше, и тот поднялся и направился на кухню.
- Я расскажу вам, мистер Романько, все расскажу, ничего не утаю. Хотя для меня это может обернуться бедой. Впрочем, она и без того стоит за моими плечами... Прав японец: я предал и себя, и своих близких...
- Вы разрешите, Тэд, записать рассказ на пленку?
- Хоть на видео...
- Я, Тед Макинрой, двадцати девяти лет от роду, из Монреаля, сын Патриции Харрисон и Мориса Макинроя, находясь в трезвом рассудке и обладая полной свободой выбора, сообщаю все эти факты советскому журналисту Олегу Романько и предоставляю ему полное право распоряжаться ими по собственному усмотрению, - торжественно, но немного мрачновато, начал Тэд, чем немало смутил меня - я, естественно, не ожидал от парня такой точности. Он перевел дух, сделал пару глотков кофе и продолжал: - Я уже входил в сборную Канады по боксу, когда впервые познакомился с человеком по имени Фред Маклоугли. Лет 40-42, он выглядел преуспевающим дельцом, что, впрочем, вполне соответствовало его положению в обществе. Он дождался, когда я закончил тренировку, представился и сказал, что был бы очень рад поговорить со мной. Я поинтересовался, о чем пойдет речь. Он заверил, что речь пойдет обо мне и о моей дальнейшей судьбе, спортивной, в первую очередь. Еще он сказал, что такой талантливый боксер не имеет права остаться за бортом настоящего спорта. "Профессионального?" - спросил я. "Да", - подтвердил Маклоугли. Честно говоря, я уже подумывал тогда о переходе: дела мои в университете шли ни шатко ни валко, сказывались частые отлучки на тренировки да соревнования, отец мой умер давно, и мы с матерью перебивались на скудные гроши, что выделяла мне наша федерация. Разве я не понимал, что на этом будущее не построишь?
Тэд умолк, словно провалившись в бездну - бездну воспоминаний, и я обеспокоился, как бы он не замолчал вообще. Я поспешил сказать:
- Тэд, ближе к теме, интересующей меня.
- Не торопите завтрашний день, как говорят у нас, мистер Романько, потому что неизвестно, каким он обернется. Все, что я говорю, имеет прямое отношение к делу. Вы крепко ошибаетесь, оценивая роль вашего друга в случившемся тогда в "Мирабель".
- Ошибаюсь? Вы о ком?
- О Викторе Добротворе. Так вы будете слушать?
- Да. Продолжайте, - спокойно сказал я, а на душе кошки скребли. Мне вдруг беспричинно стало так больно, так грустно, ну, хоть плачь. Неужто я и впрямь идеализировал Виктора? Можно ли так обманываться в человеке?
- У Фрэда был шикарный лейландовский "триумф", такой шикарный, что мне даже сесть в него сразу было трудно решиться. Фрэд заметил мою неуверенность, безошибочно вычислил мои мысли и сказал: "У тебя такая штука тоже может быть, Тэд". Мы поколесили по городу и отаборились в небольшом, но дорогом - я заглянул в меню, у меня в глазах потемнело от цен! - ресторанчике. Новый, знакомый предложил выбирать, но я слишком обалдел, чтоб шикануть как положено. Тогда Маклоугли сам начал диктовать, ого, получился список как для веселой компашки...
- Кто такой Фрэд Маклоугли?
- Не знаю...
- Вот тебе и на!
- Представьте себе! Чтоб мне никогда не увидеть родной земли! Не знаю. Свой человек в боксерском бизнесе, это точно, не раз встречал его и в Федерации бокса. Видел и с боссами мафии, с ним запросто здоровались люди из НОКа [НОК - Национальный олимпийский комитет] Канады. Кто он в действительности, не могу ручаться. Но то, что он обладает властью над другими, убедился на собственном опыте... На печальном собственном опыте... Встретиться бы мне с ним еще разок, да в безлюдном месте, разговор бы получился... - голос Тэда окрасился зубовным скрежетом. - Ну да, видно, не судьба...
