– Какая еще нужна от меня помощь? – поинтересовался Багрянцев.
– Спасибо, никакой. Ты уже сделал все, что мог.
– Тогда, с твоего позволения, я взвалю на свои плечи самую трудную задачу по приготовлению пиршества.
С этими словами он достал из шкафчика две стопки, извлек из холодильника бутылку водки. Вскоре Корешков разложил по блюдам еду, Сергей разлил водку и поднял стопку:
– За тебя, Андрей! За все твои многочисленные таланты, включая и кулинарный, и талант страхового агента.
– Что ты каждый раз сыплешь мне соль на раны, – поморщился Корешков. – Чего теперь жалеть о прошлом?!
– Как же не жалеть? Если бы ты не ушел из разведки, сейчас не тужил бы за этим кухонным столом, а сидел бы нелегалом где-нибудь в Нью-Йорке.
– Предпочитаю находиться здесь, – кормят лучше. И вообще, давай не будем устраивать вечер воспоминаний ветеранов спецслужб. Бывай здоров!
Они чокнулись, выпили и принялись за еду. Багрянцев превозносил до небес приготовленное мясо, однако после второй рюмки вновь вернулся на проторенную колею:
– Да, так вот я говорю, был бы ты сейчас нелегалом где-нибудь в Штатах или во Франции...
– Ты же не ушел из разведки, а сидишь за тем же кухонным столом. В чем же разница?
– Ну, я... – Багрянцев вздохнул и после паузы с жаром заговорил: – Понимаешь, у меня нет таких выдающихся способностей, как у тебя. Даже, скажем, к языкам. Ты же полиглот из полиглотов, все языки тебе даются, вплоть до греческого или арабского. У меня же только английский. Вдобавок я не очень карьерный человек...
– А я, по-твоему, карьерный? – перебил его Андрей.
– Ты – да. Только не вздумай обижаться, это – в хорошем смысле слова. Человек должен стремиться достичь вершин в своем деле, тут ничего зазорного нет. Ты был честолюбивый, как сейчас говорят, амбициозный. Это положительные качества. У тебя были амбиции, и вдруг ты все поломал. Раньше охотился на акул, теперь гоняешься за мелкой рыбешкой.
– Раз такая работа существует, значит, она нужна. На фирме меня ценят, дорожат мной. Оплачивают мои машину, мобильник, счета дорогих отелей...
– Часто в отелях живешь?
– Честно говоря, я даже в Москве иной раз в гостиницах живу.
– Что так? – удивился Багрянцев.
– Не люблю долго торчать на одном месте. Хочется разнообразия. Когда мне надоедает одна нора, перебираюсь в другую...
– Потом возвращаешься в прежнюю, – понятливо подхватил Сергей. – Не позволяешь быту повиснуть у тебя на крыльях? Бытовуха не для ангелов? – Это он вспомнил псевдоним разведчика Корешкова – Ангел.
– Завидуешь?
– Да как тебе сказать? – пожал плечами Багрянцев. – Всякое явление имеет свои плохие и свои хорошие стороны. – Он улыбнулся: – Кроме одного: приготовленная тобой пища хороша со всех сторон. Божественный вкус!
– Хорошая школа.
– Чья?
– Выучка Мануэля Торреса эль Либрихано. Ты же помнишь, что в Танжере я работал под повара в его ресторанчике на берегу океана.
Андрей на минуту прикрыл глаза и увидел себя, тридцатилетнего, загорелого, с волосами до плеч, в белых парусиновых штанах и белой рубахе с закатанными рукавами. Работал поваром в одном из лучших ресторанов алжирской столицы. И была там красавица мулатка, совершенно угоревшая от любви к нему. Порой они не могли сдержать своих чувств, ласкались у всех на глазах. А расстались, когда на его след напала тайная полиция и ему срочно пришлось бежать без оглядки. Где-то она сейчас, Мануэла? Может, там и ребенок есть...
Голос Багрянцева вернул его к действительности:
– Слушай, почему ты прицепился к этому «Рендж-роверу»?
– Не понравилось мне поведение его хозяйки, странно она вела себя.
– Да, это иногда настораживает.
– Я был почти уверен, что машина в угоне.
– Взял и проверил бы. Чего мучаться?
– Проверил и по нашей базе, и по интерполовской.
– Так быстро? Ну и что выяснилось?
– Ничего. Все чисто. Только, сам прекрасно понимаешь, Сергей, это еще ни о чем не говорит. Тебе удалось что-нибудь выяснить о Святковской?
Полковник хмыкнул:
– Кое-что, хоть и немного. Среднюю школу она закончила в Ивановской области, в колонии для несовершеннолетних.
– Способная девочка. За что туда загремела?
