— В то же время, мы не могли не заметить некоторые странности, — заявил он. — Для обычного бизнесмена вы довольно часто попадаете в ситуации, угрожающие вашей жизни. И довольно легко из них выходите. Например, вы убили тринадцать террористов в Бирме, не получив ни царапинки.
— Неправда, — сказал Гарри. — У меня остался шрам на предплечье. Хотите, покажу?
— Может быть, позже, — сказал Савельев. — Вас часто пытаются убить?
— Как всех, — пожал плечами Гарри.
— Не как всех, — сказал Савельев. — Далеко не как всех. Когда это произошло в первый раз?
— Первого раза я не помню, но мне рассказывали, — сказал Гарри. — Когда мне был год или что-то около того, родители поехали в Индию и взяли меня с собой. У отца были какие-то дела с местными бизнесменами, и мы остались на ночь в загородном доме одного из них. Ночью, когда прислуга уже уснула, в мою колыбельку заползла ядовитая змея.
— И что же случилось?
— Говорят, что я ее задушил, — сказал Гарри.
— Красивая история, — восхитился Савельев. — А разве она не про Геракла?
— Какие времена, такие и Гераклы.
— После того, как мы не нашли вашей связи со спецслужбами, мы решили, что у этих странностей есть другое объяснение, — сказал Савельев. — Мы решили, что вы — игрок.
— А, видимо, сейчас вы снова начнете нести эту чушь про квесты и интерфейсы, — сказал Гарри.
— Это не чушь, — сказал Савельев. — К огромному моему сожалению.
— Вы говорите, что у вашего коллеги квест на моей убийство, — сказал Гарри. — Почему же он не попытался?
— Очевидно, потому что для него есть вещи важнее игры, — сказал Савельев. — И слова «служебный долг» для него не просто пустой звук. Но я должен признать, что он — исключение. Очень редкий случай. Обычно получившие интерфейс люди ставят игровые квесты превыше всего остального, и ради их выполнения они готовы как преступать как через нормы морали и нравственности, так и нарушать действующие законы.
— Интересные у них, должно быть, квесты. И вы много таких встречали?
— По роду службы? Достаточно.
— Что вы с ними делаете?
— По-разному, — сказал Савельев.
— Но в основном — убиваете?
— Иногда по-другому просто нельзя.
— Снова история про яичницу, — вздохнул Гарри.
— Значит, вы продолжаете утверждать, что вы — не игрок и никакого интерфейса не видите?
— Было бы странно, если бы я говорил обратное, — сказал Гарри. — Учитывая общие обстоятельства и ваши недавние откровения. Но вот что любопытно. Вы охотитесь на игроков. Вы убиваете игроков…
— Не всех.
— Не всех, — согласился Гарри. — Но у вас до сих пор нет верного способа, чтобы из распознавать?
— Исключая чистосердечное признание, мы можем судить только по косвенным признакам, — сказал Савельев.
— А мертвые вас опровергнуть все равно не смогут, — заметил Гарри. — Очень удобно.
— Вы ерничаете, — сказал Савельев. — А мы пытаемся спасти мир.
— Внушительная постановка задачи, — сказал Гарри. — А от чего?
— От хаоса.
— Удачи вам в этом нелегком деле, — сказал Гарри. — Но должен заметить, что получается у вас не очень. Если у вас даже рабочего метода опознания нет.
— Как правило, игроки могут видеть других игроков, — сказал Савельев. — И для этого мы дали Безопаснику с вами пообщаться. Он сказал, что видит в вас только квестовую цель и ничего больше. Но я полагаю, что этот метод не дает стопроцентной гарантии. Наверняка есть какие-то специальные навыки, которые помогают игрокам скрывать их истинную суть.
— О, слушайте, у меня идея, — сказал Гарри. — А давайте, вы будете сжигать их на кострах? Говорят, в средние века этот метод себя оправдывал.
— Вы снова ерничаете, но я вас не осуждаю, — заявил Савельев. — Это защитная реакция, при помощи которой ваш рассудок пытается справиться с культурным шоком…
В открытое окно влетела граната.
Время замедлилось, словно режиссер нашей жизни включил режим «слоу-мо». Савельев рванулся через стол, очевидно, в попытке свалить Гарри на пол и закрыть его своим телом, но Борден видел, что он не успевает.
Да и не надо было успевать.
Гарри выбросил левую руку в сторону, извлек гранату из воздуха и швырнул ее обратно. Она взорвалась уже за окном, на некотором отдалении из здания, и основном ущерб пришелся на разбитые ударной волной окна.
