При этом они ссылаются на впечатления субъективного детского восприятия Виссариона Джугашвили приятелями его сына. Английский историк сэр Алан Буллок утверждает, что «отец Сталина был грубым, жестоким человеком, сильно пил, избивал жену и сына и с трудом мог содержать семью».
Но так ли уж «груб и жесток» был Виссарион Джугашвили в своих «непедагогических» методах воспитания? Так ли он много «начал пить», чтобы порицать его за это? Выделялся ли он такими чертами среди своих современников?
В пуританской Англии девятнадцатого века узаконенной мерой наказания в школах была порка. У. Черчилля, аристократа и потомка «Мальбрука», недисциплинированного и плохо успевающего ученика в школе, нередко секли розгами. Конечно, и Россия не пренебрегала этой «прогрессивной» системой воспитания.
Впрочем, сошлемся на другой пример. Бесо Джугашвили был лишь на пять лет моложе царствующего императора Александра III, о котором В. Пикуль писал: «Этот — тип! Грубый и нетерпимый, зато яркий и выразительный. Не анекдот, что боцмана Балтийского флота учились материться у этого императора». Бывший начальник царской охраны генерал Петр Червин перед смертью рассказывал профессору физики П.Н. Лебедеву:
«Мы с Его Величеством дураками не были. Заказывали сапоги с такими голенищами, куда входила плоская фляжка. Почти целая бутылка коньяку! На двоих у нас четыре ноги — выходит четыре бутылки. Царица подле нас — глаз не сводит. Мы сидим будто паиньки. Трезвые! Отошла она, мы переглянемся — раз, два, три! — вытащили фляги из сапог, пососем и опять сидим Царю ужасно такая забава нравилась. Вроде игры. И называлась она у нас так — «голь на выдумку хитра». Хитра ли голь, Петя? — спрашивает меня царь. Ну до чего ж хитра, говорю. Раз, два, три — и сосем! Императрица никак не поймет, с чего мы налакались. А Его Величество уже на спинке барахтается, визжит от восторга и лапками болтает. Да, были люди в наше время...»
Человек своей эпохи, император имел и соответствующие взгляды на вопросы воспитания. Он говорил в отношении германского императора Вильгельма II: «Вилли производит впечатление дурно воспитанного. Не мое это дело, но будь он моим сыном, я бы порол его с утра до ночи!» Подобные обещания не расходились с практикой; три его сына: Николай, Георгий и Михаил вкусили плоды этой монаршей педагогики: «старшего он порол как Сидорову козу, среднего поднимал за уши и показывал Кронштадт, а младшего...»
Впрочем, по свидетельству современников, будущий российский монарх вызывал у окружающих недоуменное впечатление: «Наполовину ребенок, наполовину мужчина, маленького роста, худощавый и незначительный... Говорят, он упрям и проявляет удивительное легкомыслие и бесчувственность!» «Повесить щенка на березе или прищемить в дверях беременную кошку было для Ники парою пустяков. «Визжат? Хотят жить? Интересно, как они подыхают», — говорил Ники, смеясь».
Правда, уже взойдя на престол, «Николай II был достаточно воспитан, чтобы не выражать свою кровожадность открыто. Зато на охоте проявлял себя настоящим убийцей! Бывали дни, когда царь успевал набить тысячу четыреста штук дичи; в особом примечании Николай II записывал в дневнике с садизмом: «Убил еще кошку».
Нельзя не признать, что проказы юного Сосо бледнеют перед «шалостями» цесаревича, как и характер его отца — перед деспотичной индивидуальностью самодержца. Но не следует забывать, что и горийский сапожник, и российский император прежде всего были детьми своего времени, в котором потомство воспитывали не только нравоучениями. Кстати, отец Троцкого тоже порол своего сына, но, видимо, мало порол...
Конечно, Сосо был обычным ребенком, живым и жизнерадостным, любившим лазать по деревьям и карабкаться по скалам. Он смело бросался в бурные потоки рек у плотов, сплавляемых вниз по течению. Резвый и азартный, любознательный и активный, в детских играх он принимал на себя роль вожака, и товарищи интуитивно ощущали и принимали его превосходство. Это были живые ребячьи игры с прятками, погонями и засадами, волнующими детское воображение, которые он придумывал сам. Нарисовав углем усы и прилепив бороду, он изображал хевсура — горца Восточной Грузии или представлял народного героя Миндию.
