— Олег Лаврентьев.
Узнав о том, что парень призван в армию прямо со школьной скамьи и никакого специального образования не имеет, ошеломленные ученые приняли меры экстраординарного порядка, и вскоре Олег Лаврентьев стал студентом физфака Московского государственного университета».
Получается, что Лаврентьева «устроили» в МГУ, а не он сам пробил туда себе дорогу…
А вот еще несколько отрывков из более претенциозной книги[7]:
«Рядовой Олег Лаврентьев первый раз нес караульную службу на Сахалине. И когда шаги разводящего затихли в чуткой тишине глубокой ночи, ему сначала стало не по себе…
…Побудка и физзарядка. Завтрак и зубрежка устава. Занятия по строевой и изучение скорострельного карабина. Наряды на кухню и чистка оружия.
…На раздумья, воспоминания не оставалось и минуты времени… (Как говорит сам Лаврентьев, на караулы он не ходил, а времени на дежурстве было как раз «навалом» — авт.)
…С тех пор, как планета узнала о Хиросиме, атомная физика стала для Олега Лаврентьева стержнем всех его интересов. (Ядерной физикой Олег увлекся еще до войны — авт.)
…Через две недели тщательно переписанное самым красивым почерком… письмо было отправлено в Москву. На конверте тем же аккуратным старательным почерком был выведен адрес: «Москва. Кремль. Советскому Правительству».
Это было зимой 1950 года.
(Сахаров рассказывал, что к нему письмо попало летом 1950 г. — то самое письмо, которое согласно Дорофеевым Лаврентьев отослал зимой 1950 г. И никакого адреса, вроде: Москва, Кремль, Советскому Правительству. Письмо ушло секретной почтой. — авт.)
Два месяца путешествовало солдатское письмо… Так несколько страничек, заполненных старательным округлым почерком солдата, попали в группу, которую возглавлял Игорь Евгеньевич Тамм.
Игорь Евгеньевич письмо просмотрел мельком, … и пригласил к себе молодого кандидата наук: «Вот, ознакомьтесь. Подумайте, что и как, и составьте толковое письменное заключение».
Молодой кандидат, уже завоевавший среди теоретиков признание «восходящей звезды», прославившийся крайней безапелляционностью и категоричность в суждениях, письмо с Сахалина взял с неохотой: своих дел выше головы, а тут еще возись с какой-то самодеятельностью…
(Как не узнать в молодом кандидате наук — безапелляционном и категоричном — Андрея Сахарова? Тогда, в начале 80-х было модно травить его. Быстренько присвоив себе солдатскую идею категоричный кандидат начал бессовестно ею пользоваться. — авт.)
Солдат Олег Лаврентьев, естественно не мог еще принимать в этом участия. Но ему была предоставлена возможность приехать в Москву и поступить в университет. Он стал физиком. Теперь он профессор, доктор наук и продолжает работать над термоядерной проблемой в Украинском физико-техническом институте».
(В этом абзаце единственный правдивый факт — Лаврентьев действительно работает в Физтехе. — авт.)
Соображения по термоядерному реактору также были отправлены в ЦК тем же письмом. А вскоре, после досрочной демобилизации Олег поехал в Москву сдавать вступительные экзамены в МГУ. Его зачислили по результатам конкурса на физфак, хотя и без стипендии.
Вскоре он встретился в ЦК с Сербиным и рассказал ему про свои идеи водородной бомбы. Тот молча выслушал и мрачно буркнул, что наши ученые работают над другим вариантом. Предложил заходить, если появятся еще какие-либо идеи. Через месяц Олег принес ему проект усовершенствованной модели термоядерного реактора. Сербин выслушал и опять ничего не сказал. Ни помощи, ни поддержки от него не было…
А спустя некоторое время Лаврентьева пригласил к себе в Кремль Василий Махнев — очень влиятельный член Спецкомитета. На столе Махнева лежал второй вариант реактора, там же Олега познакомили с Сахаровым, который рецензировал его работу.
Кто такой Сахаров, Лаврентьев тогда еще не знал, тот о себе ничего не рассказывал.
А еще через несколько дней он снова встретился в Кремле с Сахаровым — на приеме у Берия. Сначала Махнев провел в кабинет Берия Сахарова, а потом пригласил Лаврентьева.
Нарком встал из-за стола, пошел ему навстречу, подал руку… Когда все уселись, он спросил у Олега:
