Защитник. Поскольку свидетель не проявляет доброй воли, я попробую поставить вопрос иначе… Если предположить — я подчеркиваю: если предположить, — что господин Гамбург одновременно услышал звон бьющегося стекла и выстрелы — из чего можно заключить, что речь идет о первых двух выстрелах, не попавших в цель, — то слышал ли свидетель вслед за этим, когда бежал к охотничьему домику, какой-либо другой звук, более или менее похожий на выстрел? Прошу отвечать «да» или «нет».
«Дальше увиливать бессмысленно», — подумал Билли и решительно произнес:
— Нет.
(Воцарилась полная тишина.)
Защитник. И из этого вы делаете вывод, что было произведено три выстрела подряд?
О т в е т. Не понимаю, куда вы клоните. Выводы делать вам, я всего лишь свидетель.
(На самом деле Билли уже давно понял, какую игру ведет защита. Чтобы доказать невиновность Лазаря, она стремится ни много ни мало втянуть в это дело третьего.
И начала с него, с Билли…)
По такому случаю Дото нарядилась в сногсшибательное платье, которое забрала от портнихи лишь сегодня утром: темно-пурпурное, оно как бы освещалось жабо в стиле «адвокат».
Не слишком ли явный намек?
Войдя в зал, она сразу же успокоилась: председатель суда уже не дремал, только делал вид.
В о п р о с. В тот день, когда было совершено убийство, вы действительно ездили с мэтром Лежанвье в Париж?
Ответ. Да. Я собиралась наведаться к парикмахеру и к портнихе.
Вопрос. Мадемуазель Лежанвье поехала вместе с вами?
Ответ. Да, но ей стало не по себе, и она покинула нас на полпути, чтобы вернуться в «Вязы».
Защитник. В котором часу вы расстались с мэтром Лежанвье?
Ответ. Не знаю. Он любезно предоставил мне свой автомобиль, и мне сразу расхотелось торчать у парикмахера. Я решила поискать себе шляпку, одно из тех простодушно-трогательных творений, что можно обнаружить только в предместье… Не знаю, поймете ли вы меня…
Председатель суда. Умудренные житейским опытом судьи прекрасно вас поймут. Полиция прибыла в «Вязы» при вас?
Ответ. Да. Все эти хождения взад и вперед меня заинтриговали.
Вопрос. Вы не опишете нам сцену?
Ответ. Мне бы не хотелось. Уж больно некрасиво.
Вопрос. Простите меня за настойчивость, но…
Ответ. Охотно прощаю вас, господин председатель! Погодите, дайте вспомнить… Диана лежала на полу с обнаженными до бедер ногами. Тони…
Защитник. Тони?
Ответ. Подсудимый. Он только что поднялся на ноги и как-то невпопад отвечал на вопросы комиссара. Когда его стали уводить, он принялся отбиваться и кричать. Он кричал…
Защитник. Что он кричал?
Ответ. Уж больно некрасиво!
Защитник. Неважно. Что он кричал?
Ответ. Ну что ж… Он кричал: «Подонок, подонок, подонок!» Все громче и громче.
Защитник. И к кому это относилось?
Инстинкт подсказал Дото, что ей следует рассеять не слишком благоприятное впечатление от предыдущих ответов, иначе она может лишиться симпатий председателя суда, публики и газетчиков.
О т в е т. К несчастному вдовцу.
«УДИВИТЕЛЬНЫЕ ПОКАЗАНИЯ ПАДЧЕРИЦЫ УБИТОЙ» — гласили на следующий день заголовки газет.
«С прической „конский хвост“ Жоэлла Лежанвье влетела в зал суда подобно цирковой лошадке» («Эвенман»).
«НЕПОНИМАНИЕ ИЛИ ВЫЗОВ? Поведение Жоэллы Лежанвье вызывает порицание у председателя суда Пари» («Эпок»).
«Свидетельница выказывает невероятную для столь юного создания бесчувственность…» («Пари-Минюи»).
«ВЕСЬ ЦИНИЗМ НЫНЕШНЕЙ МОЛОДЕЖИ БЕЗЗАСТЕНЧИВО ВЫПЛЕСНУТ У СВИДЕТЕЛЬСКОЙ ТРИБУНЫ» («Репюбликен»).
Жоэлла никак не могла взять в толк, в чем ее упрекают.
Стоило ей перехватить взгляд Тони, этот требовательный взгляд, от которого ей всегда становилось жарко, как ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
Все сразу встало на свои места. Как она пусть на миг могла вообразить, будто он ее разлюбил и спать с Дианой ему доставляло удовольствие?!
В о п р о с. В котором часу вы в день убийства покинули «Вязы»?
Ответ. Сразу же после обеда, часа в два. Отец попросил меня съездить с ним в Париж, но мне этого совсем не хотелось.
Вопрос. Потому-то вы и вернулись с полдороги?
Ответ. Да, я вышла из машины в Палезо.
Вопрос. Как вы добирались до «Вязов»? Автобусом? Поездом?
О т в е т. В «ягуаре».
