Так все это было. И Система Мрак тоже была. СМ-противоаквариумная. И обошлась она в большую монету тем, кто опасался Аквариума. Ведь даже Завр не выдержал. А ведь был Завр парнем что надо! Шесть с половиной футов, двести сорок фунтов, реакция — сорок семь в секунду, спейсбольный актив — сто двенадцать безнадежных. И все-таки Завр не выдержал. Поэтому те, кто опасался Аквариума, выкладывали очень большую монету за СМ-противоаквариумную. Правда, для них любая монета — не проблема.
У Хаки такой большой монеты не наскреблось бы. Хотя заведение у него уважаемое и доходное. Но недельная выручка втрое меньше, чем куш того же Завра в одном Финале спейсбола на Большом Полигоне. Короче, на личную СМ Хаки бы не потянул. Да и зачем она нужна ему?! Устраивать Аквариум из обычного заведения, пусть уважаемого и доходного, — дело, не стоящее и одного Ящика. Хаки — не Завр. Хотя тот же Беременный перед заброской на Плато стравливал роту Хаки с соседней ротой на Полигоне. Беременный считал, что хороший спейсбол — лучшая разминка перед Умиротворением. И Хаки неплохо провел Игру. И в его спейсбольном активе даже был один безнадежный. Но по сравнению с тем же Завром Хаки — сопля в полете...
Но уж разбирался Хаки в спейсболе неплохо. И каждый Финал смотрел по визиону. И всегда ставил на команду Завра. Пока Завр не... Хаки ставил всегда на Завра, потому что Завра устраивал только «один — ноль». В крайнем случае — «ноль — ноль». Ведь при «ноль — ноль» рано или поздно можно добиться «один — ноль». Тем более имея в команде Завра.
А теперь Хаки не знал, на кого ставить... Ему исполнилось сорок. И по Закону он обязан отдать свой голос. Иначе... И он бы его отдал.
Даже когда кончилась рубка в его уважаемом заведении, ему было все равно, на кого ставить. Потому что у первой четверки была эмблема Дока, но у второй четверки — эмблема Милашки. И Вислоусый из Двойки Патруля, заталкивая трупы в мобиль, расстегнул комбинезон с эмблемой Дока на одном из трупов. И на изнанке проступила эмблема Милашки. И Вислоусый хмыкнул: «Подставные!»
А Нафабренный из Двойки Патруля расстегнул комбинезон с эмблемой Милашки на одном из трупов. И на изнанке проступила эмблема Дока. И Нафабренный тоже хмыкнул: «Да, подставные!» У Вислоусого на фуражке вместо кокарды была эмблема Дока. У Нафабренного — эмблема Милашки... И они приняли порцию за счет Хаки и по-свойски похлопали по плечу...
И Хаки проворочался в постели всю ночь. Ночь с первого понедельника на первый вторник. Он знал, что завтра должен отдать свой голос. Он только не знал, на кого ставить. Он видел по визиону Инцидент с Доком. Он видел Инцидент с Милашкой. Он был далек от политики и думал, что ему все равно, на кого ставить. Но четверо и четверо с разными эмблемами его насторожили. Но Двойка Патруля с разными эмблемами его насторожила. И Хаки проворочался в постели всю ночь. До тех пор, пока окно из черного не стало серым.
И Хаки готов был поставить все свое уважаемое заведение против одной монеты — он не засыпал ни на секунду. И тем не менее, когда окно стало серым, Хаки увидел на его фоне силуэт.
Хаки слышал скрипение матраса, когда ворочался с боку на бок. Хаки слышал свое перханье — память об утреннем ударе по горлу. Хаки слышал бульканье и звяканье стекла о стекло, когда наливал себе неразбавленного, чтобы унять перханье и наконец заснуть. А больше Хаки ничего не слышал. Ни шороха. И тем не менее между его постелью и окном был силуэт человека.
Хаки инстинктивно сделал блок, включился на полные обороты...
Человек сделал ему больно. Человек даже не двинулся с места, но сделал Хаки очень больно. Начхав на блок и на полные обороты. Потом человек отдернул рукав комбинезона, и Хаки увидел на его запястье татуировку — знак Службы Безмятежности.
Что-то за последнее время слишком часто мне стали делать больно, подумал Хаки. Еще он подумал, что теперь понятно, почему он ничего не слышал. Почему не сработал блок и полные обороты. Служба Безмятежности — это серьезно. И Хаки насторожился еще больше. Надо же! Служба Безмятежности! Что может понадобиться Службе Безмятежности от хозяина уважаемого заведения?!
