Спортзал напоминал пункт голосования на небольшом, непарадном избирательном участке. Процедура переодевания происходила довольно организованно, хотя кое–кто из торчков прикалывался, ржал и пытался, посасывая пивко, остроумно комментировать происходящее. Иногда ржачка становилась многоголосой, но не надолго. Давящая атмосфера брала свое, общая пришибленность все сгущалась.
Когда последний приглашенный получил свою тройку, итальянские ботинки и черный с цифровым замком кейс, раздался голос одного из выдавал.
— Внимание сюда… Костюмы получены вами во временно пользование. По прибытии в место назначения вам придется их сдать. Их, или то, что от них останется.
«Что? что? кого сдать?! Да нет, ты не понял, говорят, шмотье–то не насовсем, типа поносить, потом отберут. А я…»
— Потому одежду, в которой вы явились сюда, ни в коем случае не выбрасывайте, сложите в данные вам дипломаты и везите с собой. В этих дипломатах вы найдете также авиационные билеты, специальные удостоверения участников экологического симпозиума ассоциации СПУ, «Спасем полярный Урал» и краткие руководства, как себя вести во время путешествия. В дополнение могу сказать только одно — все требования руководства следует выполнять неукоснительно. Все отступления, самодеятельность, выходки чреваты тем, что вам вернут обратно в этот спортзал. Повторной попытки вам никто никогда не предоставит.
В зале нарастал шум, распахивались кейсы, кто–то хихикал, разглядывая свою физиономию на солидном, запаянном в пластик удостоверении, кто–то шелестел страницами руководства.
Сухой, носатый детина с выбритой на голове цифрой «9», вдруг закричал, сдирая с себя галстук.
— Пацаны, это лажа, лажа обыкновенная… Фашистская лажа! Нас всех загонят за колючку и сгнобят.
Галстук сорвать ему не удалось, и это сработало против него. Тогда он рванул рубаху, и пяток пуговиц очередь улетели к ближайшему столу. Никто из шести выдавал и не подумал приблизиться к нему и вступить в полемику. Они молча пережили эту истерику. Не получая подпитки со стороны, она постепенно сникла. Бунтовщик пригорюнившись, уселся на гору гимнастических матов. В одном ботинке, с растерзанной, как у Данко грудью, на носу — капля мутной жидкости.
Старший заговорил снова, ни к кому отдельно не обращаясь, но было ясно, что имеется в виду именно истерик.
— Вам уже не раз говорили — вы совершенно свободны. Вы имеете полное право сойти с дистанции. Здесь, в этом зале, в аэропорту, в аэропорту прибытия, в тайге, на тропе, перед самыми воротами Замка. Более того, вы в любой момент можете покинуть Замок, если вам того захочется. Одно условие — и оно на мой взгляд справедливо — вы можете «спрыгивать» таким образом, чтобы не принести вред остальным. Согласны?
— Согласны — прогудело под потолком зала.
После окончания инструктажа и переодевания, новоявленных экологов вывели из помещения. Прямо у дверей стоял «икарус». Велено было в него грузиться. Когда первый был заполнен, появился второй. Через час автобусы были во Внуково. Еще через час в воздух поднялся самолет и лег на северо–восточный курс. Во время полета шестеро инструкторов вели себя на манер внимательных, доброжелательных надсмотрщиков–овчаров. Отвечали на все, даже самые дикие вопросы, например, какова температура воздуха за бортом? Принимали все претензии и заверяли, что попытаются удовлетворить их по мере возможности, а может, и сверх нее. Тем, кому было совсем худо, давали голубенькие и серенькие таблетки. Но зато старательно следили за тем, чтобы стадо будущего конгресса не разбредалось, чтобы ни одна переодетая овечка не разговорилась с кем–нибудь из посторонних.
В полете помимо питания все получили по маленькому стаканчику фанты. Старший препровождающий велел всем выпить ее. Настоятельно.
— Это кислота, пацаны, — зашелестело по рядам, — кислота.
Надсмотрщики равномерно распределились по салонам, чтобы проследить за выполнением приказа. Впрочем, здесь особенно приглядывать не пришлось. Фанту заглотили все и мгновенно и тут же поотваливались в креслах в ожидании соответствующего прихода. Только двоих в конце салона пришлось уговаривать. Они мотивировали свой отказ тем, что сейчас по их «схеме» «кислота, ну никак». Им мягко и тихо объяснили, что в стаканчиках отнюдь не ЛСД, а нечто другое, средство, которое можно употреблять при «любой схеме».
