Трудности вставшие перед нашей службой, при попытке глубже разобраться в создавшейся ситуации, заключались в том, что мы были заведомо ограничены и в наших действиях. Почему — станет понятнее ниже.
Санаторий «Цементник» представлялся со стороны тихой прозрачной структурой, невидимой, как медуза, в толще воды. Статьи зарубежных оппонентов доктора Локея печатавшиеся в очень толстых, очень научных журналах и обвинявших его в странных, путано формулируемых вещах, не могли всерьез повредить его репутации. Более того, они работали на нее. Человек серьезно бескорыстно трудится, значит у него должны быть враги. Наши эксперты сошлись на том, (суммируя научные претензии коллег доктора), что его работы лежат где–то в области попыток воздействовать на человеческую природу. Причем можно было говорить с определенной степенью уверенности, что он достаточно далеко продвинулся в этом направлении. Другими словами, нами получены доказательства того, что мальтийский врач, применив изобретенные им фармакологические средства, «вывел», «вырастил» несколько существ особого типа. Полный набор их характеристик нам неизвестен, но те проявления, которые были нами зарегистрированы, производят весьма сильное впечатление.
— Да уж, — с мрачным сарказмом в голосе произнес президент.
— Мы оказались в заколдованном кругу. С одной стороны, мы не можем ничего предпринять против доктора, без риска наткнуться на жесточайшее сопротивление, причем, сопротивление в неизвестной для нас форме; с другой, мы ничего, никогда не узнаем о сути его деятельности, пока не проникнем в его логово. Ко всему прочему, необходимо учитывать, что он не сидит сложа руки, работы в его лаборатории идут полным ходом и мы можем в самом скором будущем столкнуться с новым уровнем трудностей.
— А почему бы нам не разрубить этот узел одним решительным ударом?
— Не вполне вас понимаю, господин президент.
— Послать туда подготовленных людей, побольше… может даже с оружием.
— Дело в том, что все специальным образом подготовленные люди «туда» уже посланы. Все, кто нам может помочь, уже задействованы. Мы не в состоянии определить месторасположение, точное месторасположения лаборатории…
— Но приблизительно вы знаете, где она может быть спрятана?
— Приблизительно, да.
Президент вздохнул.
— Что нам мешает воздействовать на весь этот район каким–нибудь грубым, современным средством?
— Вы имеете в виду что–нибудь ядерное?
Глава государства не ответил, только неприязненно покашлял.
— Навряд ли это даст результат. Очень уж приблизительны наши сведения. К тому же, у нас есть достоверная информация о том, что одно из этих новых существ уже переправлено за границу.
— Куда именно?
— Об этом нам ничего не известно.
— Что же вам вообще известно?
— Больше, чем может себе представить доктор Локей. Мы разрабатываем операцию по проникновению в его лабораторию. И мы проникнем туда думаю даже в ближайшее время. Научные разработки такого уровня, тем более, произведенные на нашей территории, должны находиться под контролем нашего правительства. Это самый передний край науки. Просто уничтожить такую лабораторию было бы безумием. Кроме того, поставив деятельность доктора под наш контроль, мы бы получили мощный аргумент в любых переговорах с нашими западными и восточными друзьями.
— Вот это уж не ваше дело, генерал.
— Виноват.
— Хочется мне у вас спросить еще вот что. Почему обо всем этот вы решили нам сообщить только сейчас, когда дело зашло так далеко?
— Потому что, сообщать было практически не о чем. Мы вроде бы располагали большим объемом самой разнообразной информации, но степень ее достоверности у нас у самих вызывала сомнения… Вывалить перед вами всю эту кучу докладов, сообщений, экспертных записок, магнитофонных записей, оперативных сводок, научных публикаций, было бы немыслимо. Мы ограничивались докладами своему прямому начальству. Мы и сейчас не в состоянии сформулировать однозначно какие–либо вывода. А с ощущениями, подозрениями и даже прозрениями к президенту государства не ходят.
— Что же вас заставило все–таки придти?
— В развитии событий произошел резкий скачок, который может коснуться лично вас.
