закончить фразы. В этом месте большевики устроили обструкцию
оратору и сорвали речь.
Ленин. Сочинения. 4-е изд., т. 27, стр.424-425.
Точных сведений о численности партии большевиков на вторую поло
вину 1918 г. нет, но к январю 1919 г. членство в РКП (б) упало до
251 тыс. человек. (См.: T.H.Rigby. Communist Party Membership in
the USSR. 1917-1967. Princeton, 1968, p.69). Подробнее о численности
РКП (б) в 1917-1919гт. см. там же, стр.59-74.
См.: "Бюллетень оппозиции", под ред, Л. Троцкого, апрель 1938,
No 65, стр. 13-14. На процессе Бухарин был обвинен в том, что он знал
о предстоящем "мятеже левых эсеров" и не воспрепятствовал ему.
В том же был обвинен и Троцкий. (См.: Lenin (V.I.Ulianov), OGIZ, 1939, [Moscow], специальное издание большого формата без указания страниц). Обвинение это, вероятно, было справедливо в том смысле, что о "предстоящем восстании левых эсеров* знали все большевистские вожди. Но у левых коммунистов были еще и свои "собственные" надежды и расчеты на убийство Мирбаха и срыв Брестского мира. Если Ленин не слишком боялся войны с Германией, как будет показано ниже, то левые коммунисты ее откровенно желали.
"Правда", 16 декабря 1923,No 286.
Там же, 15 декабря 1923, No 285.
Там же, 3 января 1924, No 2. Заметим, что все это писалось еще при
жизни Ленина.
Суханов писал впоследствии: "Это был огромный риск, на который,
кажется, было невозможно пойти, если бы хладнокровно рассчитать
все возможные случайности. Но в этом-то и заключается самая
характерная черта этого беспримерного восстания..." (Н.Н.Суханов.
Записки о революции. Кн. VII. Берлин--Москва, 1923, стр. 125),
ГЛАВА ВОСЬМАЯ УБИЙСТВО МИРБАХА
Из показаний Блюмкина, данных им в апреле 1919 года следственной комиссии:
"Утром 6 июля я пошел в Комиссию [ЧК]... У дежурной барышни в общей канцелярии я попросил бланк Комиссии и в канцелярии отдела контрревол. напечатал на нем следующее: "Всероссийская Чрезвычайная Комиссия по борьбе с конгрревол. уполномачивает ее члена, Якова Блюмкина, и представителя Рев. Трибун. Николая Андреева войти непосредственно в переговоры с господ, германским послом в России гр.Вильгельмом Мирбахом по делу, имеющему непосредственное отношение к самому господину германскому послу". ...Подпись секретаря (т. Ксенофонтова) подделал я, подпись председателя (Дзержинского ) - один из членов ЦК- Когда пришел, ничего не знавши, т. председат. ВЧК Вячеслав Александрович, я попросил его поставить на мандате печать Комиссии, кроме того, я взял у него расписку в гараж на получение автомобиля. ...Поехал в первый дом Советов. Здесь на квартире одного члена ЦК уже был Николай Андреев. Мы получили снаряд (толовую бомбу -- Ю. Ф.), последние указания и револьверы. Я спрятал револьвер в портфель, бомба находилась у Андреева, также в портфеле, заваленная бумагами. Из "Националя" мы вышли около 2-х час. дня. Шофер не подозревал, куда он нас везет. Я, дав ему револьвер, обратился к нему, как
член Комиссии, тоном приказания: "Вот вам колы и патроны, езжайте тихо, у дома, где остановимся, не прекращайте все время работы мотора, если услышите выстрелы, шум, будьте спокойны". Был с нами еще один шофер, матрос из отряда Попова, его привез один из членов ЦК. Этот, кажется, знал, что затевается. Он был вооружен бомбой. В посольстве мы очутились в 2 часа 15 мин. На звонок отворил немец-швейцар... Я предъявил... мандат... Вскоре... вышли 2 молодых господина...
Вы от тов. Дзержинского?
Да.
Пожалуйста".1
Из показаний Леонгарта Мюллера, данных вскоре после убийства германского посла:
"Около 3 ч. после обеда зашел ко мне советник посольства гр. Бассевитц и сообщил, что пришли двое членов Всероссийской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией, которых намерен принять тайный советник д-р Рицлер, и чтобы я при этом присутствовал. Когда я встретился с д-ром Рицлером, у него в руках было удостоверение этих лиц, подписанное председателем Комиссии всемогущим Дзержинским, которое гласило, что член этой Комиссии Блюмкин и член Суда Трибунала Андреев уполномочен[ы] вести переговоры с посланником по чисто личному делу. Доктор Рицлер и я вышли в приемную, где оба лица сидели, и провели их через вестибюль и зал в приемную, где мы уселись... Один из них [был] смуглый брюнет, с бородой и усами, большой шевелюрой, одет был в черный пиджачный костюм. С виду лет 30--35, с бледным отпечатком на лице, тип анархиста. Он отрекомендовался Блюмкиным. Другой рыжеватый, без бороды, с маленькими усами, худощавый, с горбинкой на носу. С виду также лет 30. Одет был в коричневатый костюм... Назвался Андреевым; а по словам Блюмкина является председателем Революционного Трибунала. Когда все мы
