— Где он? — быстро спросила Татьяна Георгиевна.
— Дома, надо полагать, если не в больнице, — ответил Воронин.
— В больнице? — встревоженно переспросила Татьяна Георгиевна. — Что с ним случилось?
— Если ты волнуешься за его здоровье, то ничего не случилось, — поспешил успокоить Воронин. — Это его девушка больна.
— Хорошо, — с облегчением вздохнула Татьяна Георгиевна. И тут же поправилась: — То есть девушку его жаль, конечно…
— Она поправится, — сказал Воронин.
— А ты сам откуда звонишь? — спросила Татьяна Георгиевна. — С работы?
— Нет, — ответил Воронин, — я сейчас у Дворжецкого. Тут, понимаешь, такая маленькая незапланированная семейная встреча: сам Дворжецкий, я, Ерофеев и — представь себе! — Копаев. Я сейчас всех наших обзваниваю, зову присоединиться.
— Копаев, значит, тоже нашелся.
— Да. Егор его и нашел.
— И где же пропадал блудный принц Брэнд?
— Далеко, так далеко, что никто из нас даже представить себе не мог. Он нам такое порассказал… по телефону я тебе не передам. Короче, если можешь, приезжай и сама все услышишь, из первых уст.
— А Вершинин там будет?
— Вершинину до нас дела нет.
— Скажите, Сай, вы когда-нибудь задумывались над тем, что игра, в которую мы играем, возможно, оказывает некое влияние на события в мире, нас окружающем? — спросил Вершинин.
— О да, думал, причем много раз, — ответил Сай Нагаясу. — И я пришел к выводу, что влияние игры на мир, отражением, подобием и частью которого она является, должно быть не просто возможным, но обязательным.
— Но тогда эта игра может быть опасна, — сказал Вершинин.
— Конечно, — согласился Сай Нагаясу. — Как и любая другая игра.
Загадочно улыбнувшись, японец выложил на доску черный камень и сказал:
— Ваш ход.
