Вернулся из ванной Егор-хозяин, расчесывающий влажные волосы. Егор-гость не удержался, хмыкнул:
— По какое же место у тебя ноги?
— По это самое, — ответствовал Егор-хозяин. — Умывался я. Понятно?
Егор-гость тут же припомнил Гоголя:
— Капал на Голову водою…
— Сам ты Поприщин! — огрызнулся Егор-хозяин.
— Знаешь, — признался Егор-гость, — иногда у меня возникает такое чувство, будто я разговариваю сам с собой.
— Приятное чувство, а?
— Не знаю. Сложное…
— Взаимно. — Егор-хозяин прошел к столу и с размаху плюхнулся на тонко пискнувший стул. Указал гостю рукой: — Давай, присаживайся в кресло и начинай наконец свою занимательную повесть. И оставь ты свой футляр. Что ты с ним таскаешься, словно первокурсник политеха?
Егор-гость сел в предложенное кресло, но футляр не оставил, положил на колени. Егор-хозяин развернул стул, облокотился на стол, подперев ладонью щеку, воззрился на гостя в ожидании.
И Егор-гость принялся рассказывать.
Повесть свою он начал прологом о тусовке толкинистов.
— И у нас в городе их с полсотни наберется, — заметил на это Егор-хозяин. — Каждый выходной в парке на острове собираются и палками машут, недоумки.
Егор-гость на пренебрежительное замечание слегка обиделся, но виду не подал, перешел к дуэли с Денисом Брагиным. С Денисом, значит, рубился, ну-ну. А когда гость рассказал о гибели Дениса, хозяин посмурнел, помрачнел, а о самодеятельных самураях отозвался так: психи ненормальные, — и еще раз повторил то же самое после эпизода с поединком в детском саду. После этого Егору-гостю пришлось сделать пространное отступление и объяснить Егору-хозяину, кто такой Роджер Желязны и что за Хроники Эмбера такие.
— Однако есть во всем этом что-то удивительно знакомое, — пробормотал Егор-хозяин. А когда речь зашла о капитане Воронине в ипостаси принца Корвина, Егор-хозяин воскликнул: — Ну конечно! — и, посмотрев на недоумевающего Егора-гостя, добавил: — Я тебе тоже историю расскажу, вот только ты свою закончишь.
Но стоило Егору-гостю лишь упомянуть о мече, полученном из рук Дворжецкого-Дворкина, Егор-хозяин снова оживился: — Меч?! Настоящий?! А он у тебя с собой? Можно посмотреть?
Егор-гость с явной неохотой открыл чертежный футляр. Скрепя сердце передал Сайдвиндер Егору-хозяину и ревностно следил, как двойник вытягивает драгоценный меч из ножен, вертит в руках, рассматривает инкрустацию эфеса, гравировку на клинке, руны…
— Здесь зарубки на лезвии, — сказал Егор-хозяин, поднеся меч ближе к глазам; отблеск с клинка лег на его лицо светлой полосой.
— Ну да, — сказал Егор-гость, морщась, — с воспоминанием о вчерашнем вечере к нему вернулась боль в раненой руке. — Я же с Ёсицунэ этим мечом бился, и у меня еще не было времени привести в порядок клинок.
— Кто такой Ёсицунэ?
— Да тот самый доморощенный самурай, который убил Дениса Брагина и пытался убить меня…
И Егор-гость рассказал о последнем поединке с Ёсицунэ, о поражении самурая и о произошедшем затем ритуале сэппуку.
— Они отрубили ему голову?! — Егор-хозяин был в шоке. Он поспешно задвинул меч в ножны и нервным движением сунул его обратно в руки Егора-гостя. Произнес, уже в третий раз: — Психи ненормальные…
— Таков кодекс бусидо, — сказал Егор-гость, убирая меч обратно в футляр. — Хотя, признаться честно, я и сам… — Он замолчал, не договорив. Не рассказывать же о том, как в тот момент едва не заблевал всех присутствующих?..
— Той же ночью я нарисовал карту с изображением твоего двора. Только тогда я не знал еще, что это твой двор… Понимаешь, странное такое дело: я как будто засыпал, но еще не заснул по-настоящему, и вдруг очень явственно увидел это место, совершенно мне незнакомое. Видение было такое яркое, словно я раздвоился и находился в двух местах одновременно. Я открыл глаза, поднялся из постели, но это странное ощущение осталось — я все еще видел этот двор. Тогда я сел за стол, взял бумагу и стал рисовать, а под утро закончил карту, эмберский козырь, действующую модель. Оказалось, что мой рисунок работает в точности так, как это описано у Роджера Желязны, — с его помощью можно попасть в то место, которое изображено на козыре. Вот так я и попал сюда, в увиденный и нарисованный мною двор. Но поскольку наши миры очень похожи, то я думал сперва, что просто перескочил на несколько кварталов от своего дома. Но ведь и это было удивительно! Я решил зайти к Воронину на службу, похвастаться — вот, мол, какой я молодец! — эмберский козырь нарисовал. И вот там-то, в милиции, меня ожидало удивление посерьезнее…
