Он освежил в памяти сведения о местной общине, пользуясь «Речным справочником». Справочник рекомендовал не упоминать о смерти и о каких-либо болезнях или несчастных случаях, а также никоим образом не допускать, что появление на свет детей возможно без сотрудничества актуария.
Причал в основании Бугра отгораживал маленькую удобную гавань; на ровной площадке у пристани было достаточно места для пары складов, трех таверн и небольшого рынка. К вящему раздражению Зампа, у причала уже пристроился плавучий театр «Два Варминия», принадлежавший некоему Оссо Сантельмусу, предлагавшему вниманию публики то, что Замп считал не более чем балаганным фарсом, перемежавшимся цирковыми трюками дрессировщиков и балладами менестреля, аккомпанировавшего себе на гитаре. Сантельмус извлекал дополнительный доход благодаря азартным играм и торговле тонизирующими средствами, лосьонами и целебными мазями, а также посредством предсказания будущего в установленной с этой целью палатке.
Замп угрюмо приказал пришвартовать «Миральдру». Присутствие конкурента, как правило, не мешало владельцу другого судна получить достаточный сбор — по сути дела, прибытие двух плавучих театров в одну гавань нередко способствовало привлечению публики. У Зампа были все основания ожидать, что стоянка в Готпанге не станет убыточной.
Как только спустили трап, Замп — как того требовал этикет — поднялся на борт «Двух Варминиев», чтобы засвидетельствовать почтение Оссо Сантельмусу. Два антрепренера уселись за столом в кормовой каюте, чтобы побеседовать, вооружившись бутылкой коньяка.
Сантельмус не мог сказать ничего хорошего ни о Готпанге как таковом, ни об актуариях: «Они ежегодно издают по три новых декрета. Нынче мне сообщили, что я не могу рекламировать «Чудотворную купель» в качестве омолаживающего эликсира, придающего неотразимую привлекательность. Более того, мне запретили предсказывать будущее, не получив заранее прогноз, утвержденный местным бюро планирования и расписаний».
Замп с отвращением покачал головой: «Мелочные чиновники вечно пользуются любой возможностью оправдать свое существование!»
«Верно. Тем не менее, жаловаться бессмысленно. Опыт научил меня справляться с крючкотворами. Теперь я предлагаю «Чудотворную купель» всего лишь как лосьон, успокаивающий раздражение кожи и оказывающий умеренное слабительное действие после приема внутрь. А в своей палатке я призываю мертвых с того света и чревовещаю их голосами — что приносит примерно тот же доход, что и прорицания. Но забудем о неприятностях и поговорим о чем-нибудь воодушевляющем. Как вы оцениваете ваши шансы в Морнуне?»
Замп удивленно уставился на собеседника, широко открыв голубые глаза: «Мои шансы — где?»
Сантельмус налил ему еще коньяку: «Не притворяйтесь, друг мой! Между нами уклончивость ни к чему. Я тоже взял курс на Лантин — хотя сомневаюсь, что мои скромные представления, развлекающие публику попроще, воспламенят воображение посланника короля Вальдемара. Подозреваю, что выбор падет либо на вас, либо на Гарта Пеплошторма».
«О чем вы говорите? Не имею ни малейшего представления!» — развел руками Замп.
Настала очередь Сантельмуса удивленно вытаращить глаза: «Неужели вас не известили о знаменитом конкурсе? О нем объявили на конклаве в Кобле — с тех пор и месяца не прошло!»
«Я не участвовал в конклаве».
«И правда! Теперь я припоминаю. Гарт Пеплошторм вызвался передать вам эти сведения».
Замп со стуком опустил на стол граненую стопку: «Так же, как вульп[4] из небезызвестной басни вызвался сообщить фермеру о дыре в ограде птичника».
«Ага! — воскликнул Сантельмус. — Видимо, Пеплошторм не удосужился поделиться с вами новостью?»
«Даже не попрощался — но я заметил, как его судно полным ходом спешило вверх по течению».
Сантельмус несколько раз скорбно кивнул — как если бы он рассматривал масштабы человеческой низости как неразрешимую загадку: «Все очень просто, хотя оглашение этой прокламации на конклаве оказалось для всех полной неожиданностью. Вы, конечно, слышали о короле Вальдемаре и его государстве, Сойванессе, что за Бездонным озером?»
