Клод Глистра стоял с лучеметом в руке: «Теперь залезайте в машину, по одному. Элтон вас обыщет, чтобы по пути нам не мешали какие-нибудь ножи или крюки». Он выбрал кивком Баджарнума: «Ты первый».
Пленники подходили по очереди к Элтону, которому удалось конфисковать три кинжала, пять вышедших из строя мокрых лучеметов и кусочек пластыря, пропитанный смертельным ядом.
«Теперь садитесь в машину, дама и господа, — пригласил Глистра. — В вашем распоряжении два задних сиденья».
Баджарнум произнес мягким тоном, напоминавшим шуршание шелка по шелку: «Вы не уйдете от возмездия, даже если для этого мне придется прожить еще двести лет».
Глистра рассмеялся: «Перестань пороть чепуху и возьми себя в руки! О возмездии взывают сотни тысяч мужчин, женщин и детей, которых продали в рабство твои космические пираты».
Баджарнум моргнул: «Я никогда не занимался работорговлей в таких масштабах».
«Неважно. Сто человек или сто тысяч человек — преступление остается преступлением».
Глистра взобрался на переднее сиденье рядом с Элтоном и повернулся, глядя на пять лиц. Эмоции Лисиддера нетрудно было угадать: под маской его надменной физиономии, казавшейся слишком маленькой на большой круглой голове, кипело змеиное бешенство. Три сановника мрачно напряглись, ожидая самого худшего. Нэнси? Она была целиком поглощена какими-то отвлеченными мыслями, бесконечно далекими от происходившего здесь и сейчас. Клод Глистра не замечал в ней ни страха, ни гнева, ни даже каких-либо сомнений. У нее на лбу не было морщин, линия рта не кривилась — она выглядела обыденно спокойной, почти беззаботной, глаза ее отражали только последовательность каких-то размышлений, мелькавших, как отблески серебристой чешуи рыб, плывущих в темной глубине вод.
Глистра догадался: «В ней разрешился наконец конфликт несовместимых личностей. Она долго и беспощадно боролась с собой, захваченная водоворотом существования, сопротивляться которому она была не в силах, и теперь чувствует безмерное облегчение. Она ощущает свою вину, знает, что будет наказана, и ожидает наказания с радостью».
Все устроились в машине. Глистра повернулся к Элтону: «Ты сможешь найти Анклав?»
«Надеюсь». Элтон постучал костяшками пальцев по черной панели: «Когда мы окажемся на другой стороне планеты, можно будет прокладывать курс, ориентируясь на радиомаяк».
«Замечательно».
Аэромобиль взмыл в воздух и полетел на запад. Блестящее озеро исчезло за кормой.
Лисиддер выжал воду из подола плаща. К нему в какой-то степени вернулась аристократическая любезность; он задумчиво произнес: «Думаю, что вы составили обо мне неправильное представление, Клод Глистра. Действительно, я продавал в сытное рабство голодающих сирот, но это было всего лишь средство достижения цели. Нельзя не признать, что такое средство заслуживает порицания. Но разве люди не умирали в идеологических войнах до того, как Землю стало контролировать федеральное правительство?»
«Таким образом, твоя цель состояла в подчинении Большой Планеты федеральному правительству?»
«Совершенно верно».
«А зачем тебе это понадобилось?»
Баджарнум ответил непонимающим взглядом: «Хм. Разве это не привело бы к воцарению мира и порядка?»
«Конечно, нет — и ты это прекрасно знаешь. Племена Большой Планеты невозможно объединить посредством завоевания — по меньшей мере на протяжении твоей жизни и с помощью божолейской деревенщины, скачущей на зипанготах. Сомневаюсь, что тебя в малейшей степени интересуют мир и порядок. Ты использовал армию, чтобы оккупировать и разорять Рубец и Глэйтри, земли мирных фермеров, в то время как реббиры и степные цыгане продолжают делать, что хотят, уводя в рабство и убивая всех подряд».
Повернув голову, Нэнси с сомнением взглянула на Баджарнума. Чарли Лисиддер дернул колечко на конце уса.
«Нет, — продолжал Глистра. — К завоеваниям тебя побуждали тщеславие и самолюбие. Ты — всего лишь атман Плетка в костюме поприличнее».
«Слова, слова, слова... — Лисиддер усмехнулся. — Земные делегации прибывают и пропадают без вести, Большая Планета проглатывает всех. Все вы потонете, как гнус в Батцимарджанском океане».
