Директриса-географичка вздохнула и посмотрела куда-то в сторону.
— А скажи, Егор, ты ходил к врачу? Больше после того случая не видел оборотней, скажем, по телевизору?
Тон ее был серьезен, а губы сжаты в ухмылку.
— Я вижу оборотня в школе каждый день с понедельника по пятницу… — начал я.
Прокопьева замерла. Побледнела. Больно схватила меня за плечи, но, сразу опомнившись, отпрянула, как от электрического разряда.
— Что, Шатров? Что ты сказал?
Изумленный такой ее реакцией на мои слова, я повторил:
— Каждый день я вижу в школе оборотня.
— И где же он? — Взволнованный голос Прокопьевой вновь стал насмешливым. Но, несмотря на это я чувствовал, что тема ее заинтересовала…
— А вот, за вашей спиной стоит.
Напряженная географичка коротко вскрикнула и оглянулась. Конечно же, за ее спиной никого не было.
— Шутка, — сказал я, стараясь не рассмеяться и сохранить каменное выражение лица. — А если серьезно… Оборотня зовут Прокопьева Лилия Владимировна. Потому что вы двуличная и коварная. Не думайте, что я такой простой и ничего про вас не знаю. Я знаю что-то, чем мог бы вас шантажировать, если бы захотел.
— Ты, Шатров, не бери меня на понт! — вырвалась вдруг у Прокопьевой совсем не учительская фраза, и она тут же себя одернула: — В смысле, не умничай. Я тебя спрашиваю вполне серьезно — как у тебя с психическим здоровьем?
— Ой, Лилия Владимировна, я вас умоляю! Приберегите ваш ехидный взгляд для родственников и друзей, ладно? А за мое психическое здоровье можете не волноваться. Подумайте лучше о том, что я могу вас разоблачить и предать огласке то, что слышал в ночь концерта. Я непременно узнаю вашу тайну, чего бы это мне ни стоило. Вы как-то связаны с оборотнями, но пока я не понял, как именно. Вы не сомневайтесь, я все узнаю и докажу. Еще на классном часе перед каникулами я понял, что вы с оборотнями заодно. Это ведь очень непедагогично — посылать своих учеников в лес на растерзание оборотням. Так что бойтесь и трепещите. Привет оборотням! — ядовито пожелал я на ее же манер и, сильно хлопнув дверью, вышел из класса. И сразу же приник глазом к замочной скважине.
Прокопьева взяла в руки вазу со стола и со всей силы разбила ее об пол. Она злилась. Значит, Лиличке есть что скрывать. Одно очко в мою пользу.
Это хорошо.
Не успел я сделать и двух шагов по коридору, как из кабинета выскочила взмыленная Прокопьева и схватила меня за руку.
— Это еще что за номера? — возмутился я.
— Постой, Шатров. Ты меня обвинил невесть в чем и сразу убежал. О каком звонке ты говоришь?
— Не делайте вид, что не понимаете, о чем речь… — сказал я не очень уверенно. Вдруг Прокопьева и в самом деле не имеет к оборотням никакого отношения и все мои подозрения не более чем бред? На мгновение я засомневался, а потом вспомнил и то, как она уговаривала нас пойти на пикник, и странный телефонный разговор на площади… Впрочем, аргументов маловато, но моим самым сильным аргументом была интуиция. Мне на нее еще грех жаловаться, и сейчас она работала, как никогда, активно, прямо-таки кричала мне, что географичка не так проста, как кажется с виду, и психологически надавить на нее стоило…
— Но я действительно не понимаю… — проговорила Прокопьева.
Я уже собирался процитировать ей все услышанные мной фразы, которые прочно засели у меня в мозгу, но вовремя одумался. Нельзя раскрывать все карты до конца, а уж тем более так тесно контактировать с подозреваемой. Поэтому я накинул на себя маску легкой вины и сказал:
— Извините, мне пора на урок…
И ушел.
Я говорил с нашей странной классной как можно более уверенным тоном, а в душе меня все же грызли сомнения. Я никак не мог от них избавиться, мучился-мучился и в конце концов решил так.
Все, что меня сейчас гложет, так или иначе связано с оборотнем. И совершенно очевидно, что сам разобраться во всем я не могу. Наступило время, когда мне пора прибегнуть к посторонней помощи. Помощи оборотня. Кто, как не он, может мне все объяснить?
Я не стану ждать, что оборотень снова вломится в мою комнату или повстречается мне в автобусе. Я сам приду к нему в лес и найду его логово. И тогда мы разберемся с ним, я получу ответы на все интересующие меня вопросы. Пусть даже ценой этого станет моя жизнь. Хотя я уверен, что все будет хорошо, — не зря же он оставлял меня в живых два раза. Оставит и в третий.
