Всякий раз, когда Джессика начинала свою скороговорку, Элизабет знала, что она чем-то очень увлечена. Подавляя искушение угадать, что это на сей раз, она вышла в гостиную, прикидывая, что лучше взять сначала — тряпку или пылесос Хорошее настроение, покинувшее было Лиз, вернулось к ней, когда она вспомнила, как в последний раз сестра пыталась избавиться от серьезной работы «Давай разделим обязанности, — предложила тогда Джессика. — Ты вымоешь туалеты, а я займусь цветами».
Элизабет громко рассмеялась. Эта Джессика, надо отдать ей должное, кому хочешь потреплет нервы. Только Лиз вставила штепсель пылесоса в розетку, как раздался звонок в дверь. На пороге стояла Робин Уилсон, навьюченная книгами и пакетами из прачечной.
— Привет, Элизабет, а Джессика дома? — чуть застенчиво спросила она.
— А с чего ты взяла, что я не Джессика? — дружески разыгрывая ее, ответила Элизабет.
Почувствовав неловкость, Робин покраснела.
— Я не хочу тебя обидеть, Лиз, право же, нет, но я уверена, что Джессика в жизни не станет так одеваться.
Элизабет глянула на свои любимые старые джинсы и фланелевую рубашку и весело хихикнула:
— Ты права, Робин. Заходи же, Джессика скоро придет.
Плюхнувшись на софу, Робин поискала что-то в сумочке и, наконец, достав большую плитку шоколада, начала с увлечением жевать.
— Тебе так повезло, Лиз, у тебя такая потрясающая сестра, — плитка шоколада быстро уменьшалась.
— Да уж, повезло мне, — сухо ответила Элизабет, словно загипнотизированная ритмичным жеванием Робин. — Слушай, может, то, что ты так много ешь, и делает тебя такой — не сказать бы толстой, быстро подумала Элизабет, — пухленькой.
— О нет, — ответила Робин, облизывая растопыренные пальцы, — я, конечно, не крошками питаюсь, но дело в том, что у меня не такая стройная конституция, как у тебя и Джессики. Может, это связано с костями, или нарушен обмен веществ? Так или иначе, это мой тяжкий крест.
Элизабет с недоверием посмотрела на Робин. Она была уверена, что излишний вес Робин объясняется тем, как и чем она питалась.
Хоть у Элизабет и Джессики в помине не было таких проблем, они тщательно соблюдали диету. Стройные, ростом пять с половиной футов, обе сестрички были красивые яркие блондинки с горящими зеленовато-голубыми глазами и прекрасной кожей.
Элизабет родилась на четыре минуты раньше сестры, но они были похожи, как две капли воды, вплоть до крошечной ямочки на левой щеке. Хотя они носили одежду одного размера, сестры одевались по-разному, только медальончики на золотых цепочках носили одинаковые. Медальончики были подарком родителей к их шестнадцатилетию. Посторонние, пожалуй, могли их различить только по маленькой черной родинке на правом плече Элизабет. А друзья могли заметить, что только Лиз носила часы на руке. Это была очень значимая деталь, Джессика никогда не считалась со временем. Она всегда считала, что ничего важного без нее не начнется, а если ей приходится задержаться — ну что же, пусть подождут.
От этого «пусть подождут» у Элизабет все закипало внутри.
— Слушай, Робин, Джессика могла где-то задержаться. Может, ты позвонишь ей потом, или как?
— Хорошо, Лиз, — отозвалась Робин, стараясь выбраться из глубоких диванных подушек, — я только хотела занести ее вещи из прачечной и книги из библиотеки.
Вещи? Книги? «Ловко устроилась», — подумала Элизабет про сестру.
Джессика действительно была та еще штучка.
— Почему ты бегаешь на посылках у Джессики, Робин?
— Но она сказала, что у нее очень-очень важное дело. Кроме того, разве не для того и существуют лучшие подруги, чтобы во всем друг другу помогать?
«Ах, Робин, — подумала Элизабет, — если ты ее лучшая подруга, то я — президент США». Элизабет знала, что, помогая Джессике, не стоило рассчитывать на ответную помощь.
Джессика милостиво разрешала себе помогать. Это была ее манера общаться с «простыми людишками».
— Я сейчас исчезну, Лиз, — проговорила Робин, — только есть еще одна вещь. Правда, о ней, может, лучше не упоминать?
— Я могу догадаться, Джессика забыла заплатить в прачечной.
— Верно, но это не имеет значения. Я имею в виду «Пи Бета Альфа».
