Он натянуто улыбнулся, и в кабинете похолодало. Стало быть, моя прямота пришлась ему не по нутру.
— Вы деловой человек, ну что ж, я рад. Правда, мне-то думалось, что детективу следует знать прошлое своего клиента. Но если вам неинтересно, приступим к делу.
— Возможно, мы еще займемся вашим прошлым, мистер Батлер, но хочу заметить на основании личного опыта: клиенты всегда сами выбирают, что им рассказывать, а что утаить. Пользы от такого рода откровенности немного. А помимо всего прочего, вы пока что не стали моим клиентом.
Батлер пристально посмотрел на меня и загасил сигарету. Выдвинул ящик письменного стола и достал оттуда лист бумаги.
— Сейчас вы поймете, Джек, почему я не хотел вдаваться в подробности по телефону. Дело в том, что одна из моих актрис подверглась шантажу. Кто конкретно — не знаю… Вернее, это я в связи с ней — жертва вымогательства. Впрочем, не исключаю, что и у нее требуют определенную сумму. Нужно принять меры…
— Вы впервые в жизни сталкиваетесь с вымогательством? — осведомился я невинно.
— А вы в этом сомневаетесь? — Температура в кабинете упала до нуля. Я уже положительно его раздражал. — Не знаю, что в таких случаях делается, но я готов избавиться от этих мерзавцев любыми средствами.
— Уж так-таки и любыми?
Батлер усмехнулся:
— Разумеется, без смертоубийства. Но и без шума, вот главное условие.
— Мистер Батлер, давайте начистоту: ведь вам и ранее приходилось прибегать к услугам частных детективов? Почему на этот раз вы обратились именно ко мне?
Мой вопрос нисколько его не смутил. Ему уже было скучно, он нетерпеливо пошевелился в кресле, видно, не привык разговаривать с подчиненными дольше пяти минут.
— Странное у вас складывается обо мне впечатление. Увы, я совсем неопытен в подобных делах. Просто попросил одного из моих помощников подыскать хорошего частного детектива. Он предложил вашу кандидатуру. Может, и не случайно, может, поспрашивал у знающих людей или у ваших прежних клиентов. А я доверяю помощникам, иначе не стал бы их держать.
— Меня всегда занимало, каким образом клиенты выходят на меня.
— В данном случае удивляться нечему, я вам все объяснил. — Его улыбка напоминала северное сияние. — А вот это я получил сегодня утром.
Он передал мне лист бумаги, который извлек из ящика стола. Письмо было написано почерком пятилетнего ребенка — таким приемом всегда пользуются вымогатели, клеветники, доносчики и прочая мразь. Я прочел:
«Уважаемый мистер Батлер, вот вы ставите патриотические пьесы, а я, между тем, располагаю парочкой ну очень смешных фильмов, в которых снялась одна ваша актриса несколько лет назад в Л.-А. Они, эти фильмы, вовсе даже не патриотические, зато могли бы понравиться пьяной матросне. И если вы не хотите, чтобы эта история получила огласку и желаете приобрести в собственность и негативы, готовьте 10 кусков. Жду вас по адресу: Эджфилд-роуд, 14, Смит-таун, Лонг-Айленд, в пятницу, в 12 дня. Поболтаем.
Любитель настоящего искусства»
— Таких каракулей постыдился бы и младенец, — заметил я. — Уловка довольно примитивная. Но по стилю чувствуется профессионал.
— Да, — с кислой улыбкой согласился Батлер, — и вдобавок шутник. «Любитель настоящего искусства» — как вам это нравится? — Он взял у меня из рук письмо, пробежал глазами текст. — О да, это отнюдь не любитель. Теперь вы понимаете, Джек, почему мне тоже требуется профи? Если я сам начну во всем этом копаться, то непременно замараюсь по локти. И в полицию обращаться нельзя — пострадает репутация театра.
Что-то я никак не мог сообразить, куда он клонит.
— Мистер Батлер, человек с вашим положением — и боится такой чепухи? Пошлите высшим полицейским чинам сотню контрамарок на самые сногсшибательные ваши представления, они будут счастливы и так тихо обтяпают это дело, что…
— Возможно… Возможно, мне еще придется воспользоваться вашим советом, но пока хотелось бы решить этот вопрос, так сказать, частным порядком. Поймите, Джек, не деньги главное, а репутация театра!
— Да, история скверная. Правильно вы сказали: можно так замараться, что до конца жизни не отмоешься.
Я говорил совершенно искренне. Мне действительно не нравилась эта история. Шутка ли: один любитель настоящего искусства уже в морге, другой притаился на Лонг-Айленде, и неизвестно, что у него на уме.
