Болеслав Прус - страница 12

"Тема "Куклы" такова, - писал о своем произведении Прус: - изображение наших польских идеалистов на фоне разложения общества. Разложение состоит в том, что хорошие люди прозябают или бегут, а подлецы преуспевают... что хорошие женщины (Ставская) несчастны, а дурные (Изабелла) - обожествляются, что люди незаурядные наталкиваются на тысячи препятствий (Вокульский), что у честных не хватает энергии (князь), что человека действия угнетают всеобщее недоверие, подозрения и т.д.".

Нет места в описанном Прусом обществе и такому идеалисту, как Жецкий. Воспитанный в атмосфере прошлой эпохи, эпохи патриотической конспирации и восстаний, чудаковатый поклонник Наполеона, с которым польские патриоты связывали в свое время надежды на освобождение Польши, Жецкий принимает участие в венгерской революции 1848 года и даже после поражения восстания 1863 года остается верен прошлым идеалам, упорно ожидает "всеобщей войны за свободу народов", которая вернет независимость Польше. Он не хочет видеть, что общество изменилось, что его современники приспосабливаются к буржуазному развитию. Он в неприкосновенности сохраняет даже заблуждения своей молодости, наивно веря в нового Наполеона, который наведет "порядок в Европе". Прус представил Жецкого живым анахронизмом. В эпоху погони за деньгами смешны его романтизм и готовность к самопожертвованию, так же как смешны его клетчатые брюки более чем десятилетней давности. Но в данном случае юмор Пруса - это благожелательный, мягкий юмор. Он ставит героя на истинное его место в общественном развитии, ушедшем далеко вперед, подчеркивает (в духе мицкевичевского юмора в "Пане Тадеуше") принадлежность героя к невозвратному прошлому и вместе с тем никак не исключает сочувствия автора и читателя к той славной национальной традиции, которая в этом образе представлена. "Он, наверное, единственный в европейской литературе, - писал о Прусе Стефан Жеромский, - кто обладает дивным даром характеристики беллетристических образов с помощью возвышенного и тонкого юмора. В этом его бессмертие".

Последовавшая за героическими годами эпоха буржуазного стяжательства разбила в прах идеалы героя. "И это век, идущий на смену восемнадцатому! гневно восклицает Жецкий. - Восемнадцатому веку, тому самому, который начертал на своих знаменах: "Свобода, равенство и братство!" Ни исходе своих лет Жецкий так же, как и Вокульский, приходит к мысли, что жизнь устроена скверно, и убеждается в своем бессилии найти какой-то выход.

Изображая аристократическую среду - Изабелла Ленцкая, ее отец, Старский и другие, - Прус с большой художественной убедительностью раскрывает ее моральную и социальную деградацию. Из такой, например, детали романа, как портрет барона Кшешовского, похожего "на умершего от чахотки, у которого уже в гробу отросли усы и бакенбарды", возникает образ всей польской аристократии, исторически умершей, но еще выглядящей как живая и растущая.

Изабелла является воплощением тунеядства аристократии, с ее презрительным отношением ко всякому труду, воплощением черствости и чванства. Она не имеет никаких духовных запросов и стремлений, считает шляхту "высшей расой", презирает "простолюдинов". "Что она делала? спрашивает себя Вокульский, разочаровавшись в этой бездушной "кукле". Ничего. Служила украшением гостиных". Другой герой романа, доктор Шуман, в этом же духе характеризует всю аристократию: "Возьмите семейство Ленцких что они делали? Проматывали свои богатства - дед, отец, и, разумеется, сын... Возьмите князя - что он делает? Причитает над "нашей несчастной отчизной" - только с него и возьмешь. А барон Кшешовский? Старается вытянуть побольше денег у жены. А барон Дальский? Терзается от страха, как бы супруга ему не изменила. Пан Марушевич рыщет, где бы подзанять денег, а если не удается занять, попросту жульничает; а пан Старский не отходит от постели умирающей бабки, чтобы подсунуть ей завещание, составленное в его пользу".

Показательно, что автор "Куклы" не проявляет особого интереса к внутреннему миру аристократических героев, считая его примитивным, и характеристики его (что свойственно сатирически-обличительной манере писателя) основаны, в сущности, на подчеркивании какой-либо одной черты, отличающей одного персонажа от других (князь - "патриотический" болтун, граф Литинский - "англичанин", барон - просто картежник и т.д.). "Словом, каждый человек сводился к какому-либо достоинству или недостатку... а чаще всего к титулу или богатству; к этому прилагались голова, руки, ноги и более или менее модный костюм".