Боксер - страница 73
С этих пор Арон всегда старался избегать нетерпимости и гнева в разговоре с сыном, заменяя их добротой и отчасти хитростью. Он говорит, будто уже тогда понимал, что доверие не есть нечто дарованное Богом, что его нельзя завоевать ни претензиями, ни, тем паче, шантажом. Что к нему надо приближаться миллиметр за миллиметром, порой долгим путем утомительных мелких усилий.
К полудню ему удалось кое-чего добиться. Правда, он по-прежнему не знал, кто так жестоко избил его сына, зато выяснил, по крайней мере, почему Марк столь исступленно скрывает от него имя. Просто мальчик боялся потерять ту последнюю часть уважения, которую, как ему казалось, он еще мог сохранить после драки, он хотел по меньшей мере красиво проигрывать. Он живо представлял себе, какой это закончится для него катастрофой, если отец войдет в школьный двор, схватит того хулигана и излупцует его на глазах у всех остальных ребят.
— Ты не волнуйся, — заверял его Арон, — я его так отделаю, что у него навек пропадет охота приставать к тебе.
Аргумент был не из удачных. Да, Марк, конечно, верил, что такая карательная акция в какой-то мере защитит его впредь от побоев, но ценой этого стало бы всеобщее презрение, а такую цену он платить не желал. Арон спросил Марка, готов ли он, чтобы его снова избил тот же самый хулиган или кто-либо другой, ибо если они заметят, что сопротивления нет и не будет, то едва ли прекратят избиения.
— Месть, она не только для других, — сказал Арон, — разве ты не хочешь, чтобы его избили точно так же, как и тебя?
— Хочу, — отвечал Марк, — я и пробовал, но он слишком уж сильный.
— А теперь ты мне скажешь, как его зовут?
Марк отрицательно помотал головой, удивленный тем, что отец начинает свои расспросы по второму кругу. В результате Арон пообещал ему не ходить ни в школу, ни на квартиру к тому мальчишке, он вообще не собирается ничего делать, он хочет только услышать имя, чтобы тотчас забыть его.
— Когда мы оба будем его знать, — сказал он, — тебе сразу станет легче.
Марк потребовал с него честное слово. И у Арона не осталось другого выхода, если он хотел узнать имя. Итак, мальчишку звали Винфрид Шмидт.
Когда Арон вышел из комнаты, Марк вслед ему сердито спросил, куда это он идет. Арон ответил, что хочет немного прогуляться, а куда он и сам не знает, уж во всяком случае, не в школу. Этого мальчишку, этого Винфрида Шмидта, продолжает Арон, он так никогда и не увидел, и в его разговорах с Марком это имя больше не упоминалось, но он и по сей день не забыл его, смешно, не правда ли? Сперва он гулял безо всякой цели, свежий воздух и хорошая погода помогали совладать с гневом, он даже ни на секунду не допускал возможности нарушить данное Марку слово. Потом он, вовсе к тому не стремясь, увидел школу, пустой двор, вокруг которого росли деревья. Расписания он не помнил и потому не знал, кончились уже занятия или еще нет. Кстати, если бы он хотел нарушить слово, то неясно, стоит ли ему здесь стоять и дожидаться. Однако же он с четверть часа простоял на одном месте. По инерции, как он говорит. Какой-то человек вышел из школьного здания и недоверчиво воззрился на него, может, просто учитель, который собирался идти домой. Арон ушел.
Чем больше проходило времени, рассказывает он, тем более расплывчатыми становились его мысли, теперь он не смог бы даже сказать, чего ищет. Легко сказать — выход. Он знал только одно: Марка избили и надо сделать так, чтобы это не повторилось. Лучше всего было бы поговорить с этим мальчишкой. Объяснить бы, как это бесчеловечно — избивать людей, как это плохо не только для того, кого бьют, но и для собственной души. И уговаривать надо до тех пор, пока он не станет другим. Но какую это даст гарантию? Человек должен вести себя так, как хотел бы, чтобы себя вели другие. И есть ли уверенность, что их удастся убедить раньше, чем они забьют кого-нибудь до смерти? И где взять терпение? И как защититься от еще одной драки? И от несогласия?
Он твердо решил не возвращаться домой, пока не придумает, как оградить Марка. Первой его мыслью было забрать сына из этой школы и перевести в другую. Но это не было выходом. То, что случилось здесь, могло повториться в любом другом месте. Мысль постоянно сопровождать Марка представлялась и вовсе не выполнимой. Марк должен научиться сам защищать себя, вот оно, лишь активная самозащита сделает его независимым от посторонней помощи, итак,
