К городским окраинам примыкали вырубки, — они пребывали в мрачном запустении, точно здесь прокатилась война. Ржавеющие груды железа на отдаленных участках постепенно затягивались зарослями ежевики. На лесопилке гнили горы щепы и стружек. Вагончики лесорубов покрылись пятнами плесени. Дома и сараи стояли заколоченные досками, а на боковых улицах неизменно сияли радужными разводами моторного масла огромные грязные лужи. Со свинцового неба постоянно лил дождь, поэтому атмосфера в Норт-Форке была гнетущей и в лучшие времена, а нынешние времена были скорее худшими. Никто не знал, что делать теперь, когда эпоха лесозаготовок осталась в прошлом, стала историей, место которой было в музее. Многие семьи уехали в надежде найти работу в другом месте, заложив или продав себе в убыток свои дома. Несколько бывших лесорубов занялись обслуживанием рыбаков-любителей. Они ходили по рекам на катерах, вставая в четыре часа утра, чтобы приготовить сандвичи себе на ланч. Другие поселились в холмах или вдоль лесовозных дорог на старых вырубках и выращивали в ямах под вагончиками марихуану. Ездить по проселочным дорогам и проявлять чрезмерное любопытство стало небезопасно. Люди собирали на продажу грибы и кедровые шишки, заготавливали валежник, корчевали пни. Приличный доход по-прежнему приносили питейные заведения. Женщина, которая думала о духе пропавшей девочки, еще недавно работала в одном из местных баров, где разливала пиво, вытирала стойку, принимала деньги и, прикуривая одну сигарету от другой, смотрела футбол. Ее уволили, потому что после развода с мужем она начала беспробудно пить, — так, потеряв все, что имела, она оказалась в туристском городке.
Услышав рассказ о видениях Энн Холмс, бывшая барменша в тот же вечер отправилась к телефонной будке у магазина и позвонила в Норт-Форк матери пропавшей девочки. Муж этой женщины работал сторожем в школе.
— Моя соседка ходила за грибами и видела в лесу призрак, — сказала барменша. — Может быть, это была Ли Энн.
— Я не верю в призраки. Но, знаешь, иногда чувствую, что она рядом. Недавно я почувствовала, что она тут, со мной.
— На свете всякое бывает.
— Наверное, — сказала мать пропавшей девочки. — Думаю, если завтра я подойду к вам около десяти — раньше мне просто не успеть, — вреда не будет. Да, еще кое-что. Пожалуйста, не говори ничего моему мужу.
Таким образом, на следующее утро собралась компания из пяти человек: ревностная католичка, мать пропавшей девочки, спившаяся барменша, Кэролин Грир, удивленная собственным любопытством, и, наконец, сама духовидица с катехизисом в руках и в куртке с надвинутым на лоб капюшоном.
Под моросящим дождем они гуськом двигались по лесу. Кэролин и бывшая барменша взяли с собой ведра для грибов, остальные отправились в лес с единственной целью — понаблюдать за Энн. Когда они перебирались через Сковородный ручей, католичка заметила, что для нее собирать грибы в подобной ситуации означает проявить неуважение к Пресвятой Деве. Неужели, если она и вправду явится, кому-то хочется предстать перед ней с ведром грибов в руках? По мнению католички, потеря однодневной выручки была не такой уж большой жертвой.
— Впрочем, каждый решает за себя, — сказала она. — Если вы хотите собирать грибы, я не стану вас осуждать. Собирайте на здоровье. Хотя мне кажется, что этого делать не стоит.
— И все же, по-моему, вы меня осуждаете.
— Извини. Как тебя зовут?
— Кэролин.
— Извини, Кэролин.
— При этом фотоаппарат вы прихватить не забыли.
— Я всегда беру его с собой. Это мое хобби.
— Что ж, может, вам удастся продать фотографии Девы Марии какой-нибудь бульварной газетенке.
В начале лосиной тропы они остановились передохнуть, укрывшись под поваленным деревом, которое опиралось на другое поваленное дерево. Энн приняла таблетку от аллергии и запила ее водой из бутылки. Они полукругом уселись на мох, и католичка, предварительно извинившись, осведомилась о пропавшей девочке.
— Ей было семь, — сказала ее мать, — если бы она была с нами, в этом году она бы окончила школу.
— Получила бы диплом…
— И отправилась на выпускной бал.
