За столом были все, кроме Волконского.
– Послушайте, а где Петр? – спросил Форд. – У него во дворе нет машины.
Разговоры внезапно стихли.
– Доктор Волконский, похоже, нас покинул, – сказал Уордлоу.
– Покинул? Почему?
Последовало всеобщее молчание. Его нарушил Иннс, произнеся неестественно громким голосом:
– Я – психолог. Наверное, мне и придется ответить. Полагаю, что не нарушу профессионально-этические нормы, если скажу прямо: Петр с самого начала чувствовал себя здесь несколько не в своей тарелке. Его угнетали уединенность и напряженный график работы. Ему очень не хватало жены и ребенка, которых пришлось оставить в Брукхейвене. Неудивительно, что он не выдержал и решил уехать.
– Но ведь Тони сказал: похоже, покинул. Значит, полной уверенности в этом нет? – спросил Форд.
– Мы все так решили, – невозмутимым тоном произнес Хазелиус. – Машина Петра исчезла, исчез чемодан и большинство одежды.
– Он что, никому не сказал ни слова?
– А чего ты так разволновался, Уайман? – спросил Хазелиус, пристально всматриваясь в Форда.
Тот одернул себя. Со столь чертовски умным и наблюдательным человеком следовало быть похитрее.
– Не разволновался, а просто удивился.
– Я чувствовал, что все идет к тому, – сказал Хазелиус. – Петр не годен для подобной жизни. Наверняка он даст о себе знать, когда доберется домой. Ты лучше расскажи нам про вчерашний визит к Бегею, Уайман.
Взгляды всех присутствующих устремились на Форда.
– Бегей очень зол. У него целый список претензий.
– Каких же?
– Если кратко, им много чего пообещали, но обещания эти не выполнили.
– Мы никому ничего не обещали, – сказал Хазелиус.
– По-видимому, это Министерство энергетики уверило их в том, что здесь появится масса рабочих мест и всяческих экономических благ.
Хазелиус в негодовании покачал головой.
– За Министерство энергетики я не в ответе. Но хотя бы от этой демонстрации ты его отговорил?
– Нет.
Хазелиус нахмурился.
– Надеюсь, ты все же что-нибудь придумаешь.
– По-моему, пусть они лучше соберутся и приедут сюда.
– Уайман, случись хоть малейшая неприятность, и о ней тут же узнает вся страна. Нельзя допускать ничего подобного! – воскликнул Хазелиус.
Форд посмотрел на него бесстрашно и строго.
– Вы поселились на этой столовой горе, работаете над секретным правительственным проектом и избегаете всяческого общения с местным населением. Само собой разумеется, что о вас пошли дурные слухи. Ты ожидал чего-то другого? – Он произнес эти слова чуть более резко, чем намеревался.
Остальные уставились на него так, будто Уайман прилюдно осыпал проклятиями священника. Но Хазелиус заставил себя расслабиться; расслабились и другие члены команды.
– Ладно, признаю, я получил выговор вполне заслуженно, – произнес он. – Ты прав. Нам следовало с самого начала подумать об этом. Но… что же делать теперь?
– Я навещу здешнего предводителя навахо в Блю-Гэп. Попробую устроить городское собрание. На котором должен появиться и ты, Грегори.
– Не знаю, смогу ли я выкроить время.
– Боюсь, тебе придется его выкроить.
Хазелиус взмахнул рукой.
– Побеседуем об этом серьезнее, когда ты с ними договоришься.
– Мне бы хотелось, чтобы кто-нибудь поехал со мной и сегодня.
– Кто-то конкретный?
– Кейт Мерсер.
Хазелиус повернул голову.
– Кейт? У тебя сегодня ничего срочного?
Щеки женщины вспыхнули.
– Я занята.
– Если Кейт не может, тогда я поеду, – с улыбкой заявила Мелисса Коркоран, встряхивая светлыми волосами.
Форд посмотрел на Кейт, потом на Мелиссу. Он не желал появляться в Блю-Гэп с высокой, голубоглазой, сексапильной блондинкой-англоамериканкой, но прямо сказать об этом не мог. Черноволосая Кейт с полуазиатским лицом, по крайней мере, походила на коренных жительниц.
– Может, все-таки отложишь дела, Кейт? – спросил Хазелиус. – Ты же сказала, что почти покончила с нынешними расчетами. Этот вопрос тоже немаловажный, а ты, как-никак, заместительница руководителя.
Мерсер с невозмутимым лицом посмотрела на Коркоран. Та выдержала ее взгляд.
– Да, к расчетам я, пожалуй, вернусь позже, – произнесла Кейт.
– Отлично, – сказал Форд. – Через час я заеду за тобой на джипе. – Он встал с места и направился к выходу, почему-то радуясь.
