— В качестве жеста доброй воли мы, — я уселся поудобнее. — Ситуация следующая. Устроил всё это водун, адепт вуду, то бишь. Злой колдун — бокор. В тонкости углубляться не буду, главное, что подобное распространено в Африке, на Карибах, Латинской Америке и США.
— Думаете, приезжий? — тут же принялся прикидывать версии следователь. — Может, студент по обмену?
— Далеко не факт, — обломала его Катя. — По большому счёту не имеет значения, откуда человек родом. Это может быть кто угодно, кто знает ритуалы. Другой вопрос, что удалённо очень тяжело им научиться. Особенно для бокора. В отличие от хунгана, как бы более светлого колдуна, хотя так говорить и неправильно, бокоры проводят весьма жуткие обряды. Например, для повышения своей силы, ему нужно сожрать другого бокора. В прямом смысле этого слова. И не так, что убил и сварил. Нет, от живого человека отрезаются кусочки и поедаются сырыми. Это самый быстрый способ стать сильнее.
— А тот, с кладбища, насколько мощный? — сжал губы в раздумьях Геннадий.
— Весьма, — не обрадовала его Милорадович. — Он призвал Ти-Жан Петро. Это очень сильный лоа и слабого бокора он запросто бы превратил в коня. То есть занял бы его тело и делал что хотел. Но этого не случилось. Может, конечно, у Ти-Жана было хорошее настроение, но я бы на это не рассчитывала. Так что бокор очень опытный. Студенты вряд ли подойдут, хотя отбрасывать такую версию я бы не стала.
— Понятно, — сделал какие-то пометки в ежедневнике следователь. — Надо будет запросить список в минобре, кто к нам из тех мест приехал. Теперь, как понимаю, моя очередь?
— В этом весь смысл обмена, — я улыбнулся, приготовившись слушать.
— Сразу скажу, на видео можете не рассчитывать, — с ходу огорошил нас Степанцов. — Камеры на самом кладбище просто уничтожены, вместе с рекордером. А на трассе почему-то отключились.
— Надо будет проверить, — мы переглянулись с девчонками. — Возможно, кто-то их специально испортил.
— Флаг в руки, — усмехнулся следователь. — Но это мелочи. Наша главная зацепка — это жертва.
— А разве это не сторож? — весьма удивился я. — Я думал, это он.
— Мы тоже, но сторож потом нашёлся, — довольный произведённым эффектом, откинулся в кресле Геннадий. — Он бухал со знакомым в гаражах неподалёку. А напарник в этот день не работал, заболел. Мы уже его допросили, действительно, у него грипп, высокая температура третий день.
— Тогда кого это сожгли? — Таня тоже подобралась, словно гончая, почуявшая кровь.
— Ивашкин, Дмитрий Олегович. — Степанцов выудил из кучи документов какую-то бумагу и кинул передо мной. — Врач-педиатр. Работал последнее время в частной клинике, Центр Медицинских технологий. Пропал по дороге с работы. Когда выезжал, позвонил жене, но не доехал.
— То есть охотились специально на него? — мгновенно сделала вывод Катерина. — Кому нужен врач-педиатр?
— Вот и мне это интересно, — помрачнел следователь. — Жена говорит, врагов у него не было. В клинике тоже подтверждают, мол, человек был светлый, дети его любили. Кто затаить зло мог, не знают, но говорят, что Ивашкин был совершенно неконфликтным человеком.
— Значит, если найдём того, с кем у него всё же были тёрки, найдём и преступника, — я поднял документ и принялся читать. — Зуб даю, это и будет наш бокор. Осталось только его найти.
— Я обязательно должен туда идти? — галстук давил шею, и я то и дело порывался его ослабить, но в который раз получил по рукам от Юли. — Может, останемся дома, завалимся в кроватку…
— Уймись, герой-любовник, — холодно отбрила меня Обрескова, но тут же немного смягчилась. — Не обижайся. Я бы тоже с удовольствием не пошла, но нас ждут. Губернатор ещё две недели назад прислал приглашение, всё согласовано. Просто постоишь на сцене, получишь медаль и свободен. Дел на пять минут.
— Да нафига она мне нужна, — я расстроенно вздохнул. — Что я тебе, ряженый казак, таскать на груди блестящие цацки.
— Ты неправ, — Юлия подошла и принялась поправлять мне воротник, хотя, казалось бы, куда ещё. — Награда, может, регионального уровня, но вполне официальная. Уж точно не значок «Две недели в завязке». Так что не бухти. Девчонкам вон только почётные грамоты дают, но они не возмущаются. Наоборот, послушно накрасились, нарядились и готовы блистать.
