— Тор, ты только не обижайся, — задумчиво прокомментировала Дара мои потуги, — но по-моему, она думает, что ты идиот.
— Я и сам так думаю, — отрицать было глупо, да я и не собирался. — Но в этом и есть мой план. Смутить, расслабить, а потом… раз!!!
Кошка легко, даже где-то лениво увернулась от моего прыжка, мазанув меня хвостом по глазам, и бросилась в глубь переулка. Ну как бросилась, лениво побежала, постоянно оглядываясь, мол, где ты там, глупый человек, айда играть. Выматерившись, я поднялся и рванул за ней. Дара заулюлюкала и кинулась следом. Ей тоже нравились догонялки. Похоже, страдал здесь один я.
Несмотря на начало апреля, а может, как раз из-за этого, дороги сплошь и рядом были покрыты льдом. Дворники просто не успевали посыпать песком свежую наледь, что появлялась каждую ночь, а коммунальные службы занимались в основном крупными улицами, почти не обращая внимания на окраины, где мы и устроили салочки с кошками. Для нас это было не слишком критично, всё же обувь нам делали специальную, но без падений всё равно не обошлось.
Однако во всём надо искать хорошее, так что, когда мы выскочили на улицу, имеющую довольно крутой спуск, я понял, что моё время настало. На ходу сорвав щит, я швырнул его перед собой, а сам плюхнулся на него на колени. И хорошо, что пригнулся, ловя равновесие, потому как Дара, поняв мою задумку, со счастливым воплем вскочила мне прямо на спину, выхватывая лук. От двойного толчка железяка мигом набрала скорость, с каждой секундой разгоняясь всё быстрее, стремительно настигая хвостатую засранку.
Была только одна проблема — рулить несущимся вниз по уклону щитом было решительно невозможно. Зато сам он цеплялся за любую неровность и крутился словно центрифуга в центре подготовки космонавтов. На дочь степей с даром наездницы это почти не влияло. Она легко оставалась на ногах и даже умудрялась чего-то там кричать, мол, правей, левей, хватай и так далее. А я потерял ориентацию со второго оборота и просто хотел, чтобы всё это закончилось. Но больше всех офигела усатая сволочь, когда мы пролетели мимо неё орущим метеором, даже не коснувшись хвоста. Меня как раз развернуло к неё лицом, и я увидел в глазах кошатины вселенскую обиду на то, что её не взяли на такой шикарный аттракцион.
Я её понимал, но в данный момент мне было не до веселья. Неверно оценив угол наклона улицы и степень её обледенения я, как корабль без руля и ветрил, летел вниз, надеясь, что сейчас никакой лихач не выскочит навстречу. Да, у меня была надежда на ментальный щит, который я уже давно натренировал до автоматизма, но такая себе. Теперь он останавливал заряд картечи в упор и мог затормозить даже автоматную пулю до такой степени, что она становилась не слишком опасной, но машина — это другое дело. Чем выше масса объекта, тем сложнее его задержать. Так что не хотелось бы, чтобы мои внутренности отскребали от асфальта.
К счастью, никто так и не появился, зато улица закончилась довольно резким поворотом. Я уже оставил попытки затормозить и, лишь перед тем как с диким воплем улететь в сугроб, резко подбросил в воздух Дару. Не хватало ещё её с собой утянуть, городские сугробы по весне — это отдельная песня. Лучница и наездница ловко кувыркнулась в воздухе и приземлилась на снег, перекатившись и тут же поднявшись на ноги. Я же всей тушей влетел в кучу грязи, перемешанной с мусором и прочей гадостью. Хорошо ещё спиной, а не лицом, и то благо. Но даже так приятного мало. Да и саданулся неслабо, всё же из-за оттепелей и ночных заморозков снег всё больше напоминал куски льда.
— Мля… — Матерясь и охая, я с помощью бурятки выбирался из сугроба, не обращая внимания на крутящуюся рядом и жалостливо мяучущую кошатину. — А вот хрен! Не буду я это повторять! Отвали, хвостатая.
— Тор… — у Дары глаза стали на пол-лица. — Ты понимаешь, что она говорит?
— Чего тут понимать-то, — я со стоном разогнулся, проверяя, цел ли позвоночник. — Ты разве не поняла ещё, что эта усатая падла с нами играется? Нам не бегать за ней надо было, а лазерную указку взять или там метёлку из перьев, и она бы сама за нами гонялась.
