– Мать. Да не голоси ты так!
Роман Иванович мерил шагами шестиметровую кухню. Лиза забилась в угол и чувствовала себя нашкодившей школьницей.
– Страшного ничего не случилось. Дочь выросла, решила выйти замуж.
Вера Николаевна вытерла кухонным полотенцем заплаканное лицо:
– Да куда ей замуж! Девочка жизни не видела. Вот попадётся ей какой-нибудь проходимец! А этот, как его там?
– Сашка, – напомнил Роман Иванович.
– Вот-вот, этот её Сашка не просто проходимец, он ещё и иностранец! Продаст мою девочку в гарем!
Вера Николаевна отвернулась к окну и снова залилась слезами.
– Иностранцы тоже разные бывают, – рассудительно заметил Роман Иванович, – попадаются и порядочные. Вот этот дурочку нашу от бандитов спас.
Лизе пришлось рассказать родителям правду, точнее, часть правды, щедро украсив её в тех местах, где речь шла о героическом участии Сашки в её спасении.
– Ой, не знаю, отец, – Вера Николаевна перестала плакать и глубоко вздохнула, – они же знакомы всего ничего.
– А мы с тобой, мать, поженились через три дня знакомства и живём уже третий десяток вместе.
– Да, но после трёх дней знакомства я тебя из армии два года ждала, письма тебе писала, а уж какие ты мне слал!
Вера Николаевна мечтательно закатила глаза.
– Очнись, мать, это друг мой тебе ответы строчил за лишний компот, стихи выдумывал разные. А я и писал то тогда с ошибками.
Вера Николаевна схватила со стола газету и замахнулась на мужа.
– Вот, узнаю свою Верочку! – захохотал Роман Иванович. – Ладно, мать, вот жениха увидим, тогда и решение принимать будем.
– Ох, отец! А за что свадьбу справим? Кредит брать придётся.
– Не нужно никаких кредитов, – осторожно вставила Лиза, – никакой свадьбы не нужно. Мы тихонько распишемся, а потом посидим дома, своей семьёй. А?
Роман Иванович стукнул кулаком по столу:
– Свадьба будет, как у людей! Мы не нищие. Не опозорим Россию перед иностранной державой.
– Нет, дочка, – поддержала мужа Вера Николаевна, – справим тебе и платье, и фату, не хуже, чем Иришка будешь! Вот только какие потом у вас планы?
Лиза понятия не имела о том, что будет дальше. Хотя…
– Мы погостим у Сашкиных родителей, а потом я уеду с ним в Москву, поступлю на подготовительные курсы.
– Вот видишь, мать, – обрадовался Роман Иванович, – как положительно влияет Сашка на нашу дочь – учиться Лизонька надумала.
Вера Николаевна только рукой махнула.
«Мысли и душевные переживания великой писательницы Елизаветы Романовны Лисицыной». Перевернув лист, девушка поставила дату, 10 июля, и аккуратно начала излагать.
«Сашка мне обещал, что найдёт меня, и через неделю я выйду за него замуж, не по правде, понарошку. Прошло шесть дней. Я предупредила родителей и сестру, и так его расписала, что даже Ирка полюбила моего жениха. Сегодня весь день она с мамой переделывала мне своё свадебное платье. Отец взял в банке кредит и договорился насчёт заводской столовки. Меня заставили написать десятка три приглашений и разослать их родственникам и хорошим знакомым. Отец периодически забегал ко мне и спрашивал: «А Зуевых не забыла? А тёте Марине написала?» Я была так уверена в Сашке. А вот сегодня вечером меня начал бить настоящий мандраж. Что будет, если он не приедет? Так опозориться перед родственниками и друзьями! Как я смогу жить после этого?»
Лиза захлопнула тетрадь и забралась с ногами на подоконник. В Полозье наступила ночь. Миллионы ярких звёзд зажглись голубыми огоньками. Лиза распахнула окно и вдохнула свежий июльский воздух.
– Ладно! Будь, что будет! Утро вечера мудренее! – прошептала она сама себе.
Девушка забралась под одеяло и крепко уснула.
Рано утром к неприметной серой пятиэтажке подъехал чёрный «джип». Таких шикарных машин в Полозье отродясь никто не видел. Дверь авто медленно открылась, и на улицу вышел высокий широкоплечий мужчина в дорогом тёмно-синем костюме. Цепким взглядом он осмотрел пустую улицу, невзрачную хрущёвку и тихонько выругался. Через секунду рядом с ним появился молодой человек. Белоснежная рубашка подчёркивала бронзовый загар, а в ярко-голубых глазах плясали весёлые чёртики.
