Вдохнув студийный запах и все больше настраиваясь на новый контракт, Мэрилин поспешно латала прорехи в отношениях с «Фоксом». Она согласилась сняться в картине «Нет такого бизнеса, как шоу-бизнес», пустом мюзикле, ставшем данью уважения творчеству композитора Ирвинга Берлина. Там Мэрилин предстояло петь и танцевать. Один из номеров имел название с глубоким смыслом: «После того, как ты получил то, что ты хочешь, тебе это уже не надо». Ди Маджо, конечно, не хотел крутых перемен, связанных с возвращением Мэрилин в Голливуд.
Когда-то Мэрилин воркующим голоском пропела: «Глава в нашей семье — Джо, и я буду жить там, где захочет он». Теперь, загнанный в угол, Ди Маджо был вынужден некоторое время пожить в Голливуде, в городе, который он ненавидел больше всего на свете. Супруги сняли дом в Беверли Хиллз на Норт-Палм-драйв. В доме было восемь комнат — одна из них предназначалась для юного сына Ди Маджо, когда тот будет навещать их — и плавательный бассейн. У входа стояли два черных «Кадиллака». Это был наименее изолированный дом в Лос-Анджелесе, так как его парадная дверь практически выходила на улицу.
Писатель Сидней Сколски, присутствуя как-то на одной из музыкальных репетиций Мэрилин, заметил, что часто звонил Ди Маджо, и решил, что между ними все хорошо. Мэрилин, казалось, искренне озабочена тем, что больше всего хлопот по переезду легло на плечи Ди Маджо, а не на ее собственные. Она поспешила домой, а Сколски, как доверенный хроникер звезды, увязался за ней, чтобы самому понаблюдать за семейной жизнью двух знаменитостей.
Вскоре жадная до новостей публика узнала, что Мэрилин поставила телевизор возле камина, чтобы мужу было удобно следить за спортивными событиями, сидя в своем любимом кресле. Она призналась, что он был страстным болельщиком бейсбола, большого бокса, а также любил иногда посмотреть вестерны. Обед ему она всегда подавала в кресло.
«Джо не нужно было шевелить и пальцем, — откровенничала она с прессой. — Обращаясь с мужем подобным образом, вы получите от него вдвое больше. Мне нравится гладить рубашки Джо, но у меня часто нет для этого времени. Мне нравится видеть Джо в рубашке, выглаженной моими руками. Мужчина никогда не должен думать о своей одежде. Его жена должна заботиться о том, чтобы его костюмы и туфли были вычищены». Все это, конечно, было легко осуществимо с помощью трех слуг, нанятых Мэрилин.
Сидней Сколски исправно публиковал заметки, пронизанные уютным воркованием актрисы, приправляя его зарисовкой из реальной жизни, «Джо и я иногда ссоримся, — якобы сказала она ему. — Нельзя сбрасывать со счетов человеческую натуру. Брак познается в браке». По правде говоря, супружеская чета довольно скоро обнаружила свою полную неспособность овладеть ситуацией в семейной жизни.
Все рассуждения Мэрилин о ведении домашнего хозяйства были досужим вымыслом. Писательница Шейла Грехем, беседовавшая с Мэрилин после разрыва супружеских уз с Ди Маджо, отмечает: «Они были равны в славе, но только не в привычках. Опрятность Джо граничила с манией. На его туалетном столе все было разложено по алфавиту: А — аспирин; Б — бритва; В — вата и т.п. Мэрилин можно было отыскать, следуя за вереницей разбросанных повсюду вещей: чулок, лифчика, носового платка и, наконец, сумочки. Он все время пытался муштровать ее, но из этого у него ничего не выходило. В своих отношениях они дошли до того, что без крика уже не могли разговаривать».
С сексом проблем не было. По многочисленным сообщениям, а также ее Собственным признаниям, сделанным друзьям и врачам, секс-символ мира в сексе не находил большого удовлетворения, несмотря на изрядное число сменявших друг друга партнеров. Но с чемпионом по бейсболу все было в порядке. «Самая большая бита Джо, — радостно делилась она с подругой на студии Джет Фор, — не та, которой он пользуется на поле». Потом она скажет Трумену Капоту: «Если бы этим дело и ограничивалось, мы бы до сих пор были женаты».
Более серьезно о доблести Ди Маджо в постели скажет Мэрилин своей подруге Эми Грин, когда несколько месяцев спустя начнет жить у нее в Нью-Йорке. «Она говорила, что никто не был с ней так хорош в спальне, как Джо, — вспоминает Грин, — но наступает момент, когда нужно выбираться из постели и начинать разговор. Этого они делать и не умели».
