Нам не известно, кто был отцом Мэрилин. В ее свидетельстве о рождении он назван как «Эдвард Мортенсон». За два года до ее рождения мать Мэрилин состояла в браке с неким Мартином Э. Мортенсоном. Он был норвежским иммигрантом, булочником, который в 1929 году погиб в мотоциклетной аварии. Но был ли он отцом? Ведь несмотря на то, что во всех официальных документах она указывала его имя, Мэрилин позже отрицала, что Мортенсон был ее отцом.
Одному из репортеров Мэрилин призналась, что ее настоящий отец — человек, «живший с моей матерью в одном доме. Он ушел, покинув мать, в тот момент, когда я должна была появиться на свет». В этот сценарий отлично вписывался мужчина по имени Стенли Джиффорд. Он служил в компании «Консолидейтед Филм Индастриз», где мать Мэрилин работала киномонтажницей. Ходили слухи, что, когда брак Глэдис с Мортенсоном потерпел фиаско, Джиффорд стал ее любовником.
Малышке Мэрилин пришлось придерживаться семейной версии. Однажды мать показала ей фотографию и, ткнув в нее пальцем, сказала: «Вот твой отец». Она запомнила лицо человека в шляпе с широкими опущенными полями, «в глазах его притаилась живая улыбка, и у него были тонкие усики, как у Кларка Гейбла».
Так начиналась выдумка длиной в человеческую жизнь. Мэрилин вспоминала, что в детские годы говорила своим легковерным подругам, что ее отцом на самом деле был Кларк Гейбл. В последние месяцы жизни, снимаясь вместе с Гейблом в «Неприкаянных», она снова впала в эту детскую фантазию. Вдова психиатра Мэрилин, Хилди Гринсон, говорит: «Мэрилин видела ту фотографию, где запечатленный на ней мужчина был похож на Гейбла, и она иногда позволяла себе думать, что Гейбл и в самом деле был ее отцом».
В год смерти, когда Мэрилин пришлось заполнять одну казенную бумагу, в графе «Имя отца» она написала просто — но, по словам ее секретаря, довольно сердито — «неизвестно».
Если отца Мэрилин окружала тайна, то история ее семейства со стороны матери была задокументирована, может быть, даже с излишней точностью. Зная горькие страницы из своей родословной, Мэрилин опасалась, что обречена на умственное расстройство. И страх этот не был беспричинным.
Ее прадед по материнской линии, Тилфорд Хоган, повесился в возрасте восьмидесяти двух лет. Самоубийства престарелых людей не являются чем-то исключительным. Добровольный уход из жизни не обязательно признак сумасшествия, но психические расстройства в семье наблюдались.
Причиной кончины ее деда по материнской линии, Отиса Монро, согласно свидетельству о смерти, стал общий парез. Парез, и особенно парезное слабоумие, — это форма душевной болезни, вызванной сифилисом в его последней стадии.
Мэрилин не угрожала опасность получить сифилис по наследству, но ее бабушка с материнской стороны, Делла, в возрасте пятидесяти одного года тоже умерла в доме для душевнобольных. Случилось это через год после рождения Мэрилин. Бабушка была чем-то вроде религиозного фанатика. Она страдала болезнью сердца, с «маниакально-депрессивным психозом» в качестве сопутствовавшего фактора.
Повзрослев, Мэрилин уверяла, что помнила, как бабушка пыталась задушить ее незадолго до того,
как была отправлена в психиатрическую лечебницу. Но ввиду того, что в то время Мэрилин было всего тринадцать месяцев от роду, воспоминания эти, конечно, малоправдоподобны. Ее детские страхи наверняка имеют то же происхождение, что и другие невероятные истории, которыми она приукрашивала свою юность.
Семейной жизни как таковой не существовало. После рождения Мэрилин, не имея средств заниматься только воспитанием дочки, Глэдис снова стала работать киномонтажницей. Добывая хлеб насущный для ребенка, большую часть времени она тем не менее отдавала уходу за родителями. Старшие дети Глэдис давно уже находились на иждивении родственников первого мужа.
Едва Мэрилин исполнилось семь лет, грянула катастрофа. В то время она жила с матерью. Глэдис переживала дни глубокой депрессии, сменившейся взрывом ярости и безысходности. Как вспоминают очевидцы, она набросилась на подругу с ножом. По этой причине ее срочно отправили в ту же больницу, в которой совсем недавно скончалась ее собственная мать.
