Теперь в возрасте тридцати семи лет Ди Маджо был богат, свободен и, вероятно, очень одинок. Король бейсбольного поля вышел в путь на поиски королевы. Ему показалось, что в Мэрилин Монро он нашел ее. После встречи в «Вилла Нова» Ди Маджо стал усиленно ухаживать. Последовали новые свидания и, возможно, физическое завоевание. Рассказывали, что поначалу Ди Маджо, знававший и другие постельные триумфы, как будто даже бахвалился. Потом для прессы Мэрилин скажет, что она «вечером другого дня снова ужинала с ним, и в другие вечера тоже, так продолжалось до его отъезда в Нью-Йорк».
Менее чем за два года отношения их стали чем-то большим, чем простой материал для рекламной кампании Мэрилин. Доктор Рабуин, выполнявший аппендэктомию у Мэрилин, вспоминает беспрестанные звонки из Нью-Йорка от Ди Маджо. Розы приносили охапками. К дню ее двадцатишестилетия, 1 июня 1952 года, в газетах уже вовсю писали о возможном браке. Давать свои комментарии по этому поводу Мэрилин отказывалась, правда, снисходительно заметила (эксклюзивно): «Больше всего на свете мне хочется любить и быть любимой». Еще она добавила: «Мужчины подобны вину: с возрастом они становятся лучше. Но и против молодых людей у меня нет предубеждений».
Год спустя репортер Дик Уильяме в этой связи процитирует Мэрилин: «Меня вечно окружают сплетни о других мужчинах, якобы увивающихся вокруг меня, — произнесла она, отпив из бокала глоток воды и лениво глядя на меня своими альковными глазами. — Я, честно говоря, не понимаю, о чем это они толкуют. Кроме того, это страшно злит Джо. Как бы ему хотелось хорошенько отдубасить кое-кого из этих людей».
Гнев стал бы действительно неизбежным, если бы Ди Маджо знал, что происходит на самом деле. Выяснилось, что в течение двух лет ухаживания и даже иногда во время пребывания Ди Маджо в Лос-Анджелесе Мэрилин имела любовную связь, по крайней мере, с четырьмя мужчинами. С одним из них она всерьез обсуждала замужество, с другим, возможно, — тайно — очень короткое время даже состояла в браке.
* * *
Весной 1952 года на съемочной площадке «Обезьяньих проделок» она заметила одного, еще неоперившегося, юнца — молодого актера лет двадцати, то есть на шесть лет моложе ее. Нико Минардос, смуглый грек приятной наружности приехал из Афин совсем недавно. Актерскому мастерству он обучался в. Калифорнийском университете Лос-Анджелеса. Курс включал прохождение класса кинопроизводства на студии «XX век—Фокс». Мэрилин попросила другого грека, работавшего в ту пору на «Фоксе», познакомить ее с Минардосом. Так начался этот любовный роман.
В настоящее время Минардос, старый актер, ставший удачливым продюсером, не стремится делать себе рекламу, распространяясь о своей связи с Мэрилин Монро. Работая над книгой, я узнал о Минардосе из случайно оброненной фразы врача, который также знал Мэрилин. При нашей встрече он сказал, что в конце весны 1952 года у них с Мэрилин возник роман, продлившийся около семи месяцев. Затем они время от времени виделись до самой ее смерти. Знакомство завязалось еще до встречи Мэрилин с Ди Маджо.
«В то время я был совсем молодым щенком, — вспоминает Минардос, — а она была такой прелестной девушкой. Одной из самых красивых девушек, каких я когда-либо видел. Когда по утрам она просыпалась без грима, то была просто ослепительна. Она была умна, — вернее, обладала больше природной сметливостью, чем глубоким интеллектом, — такое чувственное дитя, и в то же время грязная подстилка. Но все же я любил ее. Я был очень молод».
Несмотря на «грязную подстилку», Минардос и Мэрилин стали близки. Они встречались либо в ее отеле, либо в его квартире на Уилширском бульваре. Иногда, приезжая на своем зеленом «Понтиаке», она заставала его за игрой в карты с кем-нибудь из приятелей. Двое молодых людей, в нижнем белье из-за нестерпимой летней жары, доигрывали партию, а Мэрилин ждала. Казалось, что она ничего не имела против.
Ясно, что Мэрилин больше не была существом, исполненным сексуального чувства, какой описывал ее первый муж Джим Дахерти. «Бывало, что высшей точки она так и не достигала, — говорит Минардос, — хотя очень старалась. Ее одолевали всевозможные проблемы психологического плана. Она была очень и очень несчастна».
