Своего первого мужа Мэрилин все время называла «папочка» (Daddy). После смерти актрисы ее душеприказчица Инее Мелсон обнаружила кейс «атташе», в котором хранились письма от ее другого мужа, Джо Ди Маджо. Мелсон не могла не отметить, что тот подписывался «папа» (Ра).
Эта потребность в отце стала важной частью запутанных фантазий Мэрилин. В 1950 году, выступая в качестве старлетки, она как-то попросила Сиднея Сколски съездить с ней к «ее отцу». На другой день она повезла его в направлении Палм-Спрингс, утверждая, что ее отец живет в том районе на молочной ферме. На облюбованном ею месте Мэрилин припарковала машину, затем пешком прошла по дороге, ведущей к скрытому за деревьями дому. Что было дальше, Сколски не видел.
Вернувшись, Мэрилин сказала ему, что отец, «сукин сын», прогнал ее: «Послушай, Мэрилин, я женат, у меня есть дети, я не хочу, чтобы с твоим появлением в моей семье возникли неприятности».
В своей газете об этом инциденте Сколски не написал, хотя, возможно, именно этого добивалась актриса.
Читатель, вероятно, заинтересуется, на самом ли деле Мэрилин встретилась с кем-то за оградой из деревьев. Две недели спустя, когда Сколски начал рассказывать о происшедшем Наташе Лайтес, та оборвала его, заметив, что похожий спектакль с таким же сюжетом Мэрилин недавно устраивала и для нее.
По прошествии нескольких лет произошло два сходных события, разделенных во времени месяцем с небольшим. Мэрилин разыграла с Ральфом Роберт-сом и своим помощником по работе с прессой Пэт Ньюком такие же сцены. Это случилось в 1961 году, когда актриса только что выписалась из психиатрической больницы.
Были ли это настоящие попытки встретиться с родным отцом, бросившим ее? Или они стали проявлением изощренной фантазии, давно придуманным сценарием на тему, как вызвать жалость к Мэрилин Монро? Стэнли Джиффорд, один из вероятных отцов Мэрилин, после Второй мировой войны действительно имел молочную ферму в районе Палм-Спрингс. Возможно, он был ее отцом и на самом деле отказался от нее. Определенно можно сказать только то, что после этих вояжей, предпринятых в 1950 году, ум Мэрилин на теме отцовства замкнулся.
Своей нью-йоркской хозяйке Эми Грин она сообщит, что встречалась с отцом. В то же время своему давнишнему преданному другу Генри Розенфельду представит историю по-иному, сказав, что ее отец был «фермером со Среднего Запада» и что она жаждет встретиться с ним.
Как-то на одном приеме в Нью-Йорке Мэрилин приняла участие в игре, в которой ей нужно было сказать, чего ей хочется больше всего на свете. В ответ, по словам Розенфельда, она заявила, что «ей хотелось бы надеть черный парик и подхватить отца где-нибудь в баре и сделать так, чтобы он переспал с ней. Потом сказать ему: "Ну, как тебе нравится иметь дочь, с которой ты только что переспал?"»
В начале 1952 года, когда миф Мэрилин начал овладевать умами сограждан, она предприняла попытку извлечь выгоду из истории своей семьи. Дело было так. Она отправилась в Малибу, чтобы встретиться с репортером Джимом Хенаганом в его доме на побережье. Упали сумерки, вино лилось рекой, написал спустя некоторое время Хенаган, и Мэрилин разоткровенничалась. Она сказала, что ее отец погиб при дорожно-транспортном происшествии. Это и в самом деле случилось с одним из ее предполагаемых отцов. Потом она добавила: «У меня никогда не было дома, который я могла бы назвать своим. Вообще ничего, что принадлежало бы мне одной. Моя мать умерла, когда я была младенцем...»
Если сказанное об отце в какой-то мере могло соответствовать истине, то о матери она, конечно же, говорила неправду — мать Мэрилин была жива, и актриса хорошо знала, что та лежала в психиатрической лечебнице неподалеку. Тем не менее она давно начала говорить агентам по связи с общественностью, что родители ее умерли, и теперь не упускала случая упомянуть об этом.
На этот раз, однако, выдумки превратились в бумеранг. Хенаган сочинил историю, в которой Мэрилин изображалась как сиротка, «самая одинокая девушка Голливуда». Но другой журналист, Эрскин Джонсон, обнаружил, что мать Мэрилин жива. Сообщение об этом появилось в его газете.
