К 1948 году двадцатидвухлетнюю актрису можно было постоянно видеть в мужском обществе в фешенебельных ресторанах и ночных клубах Голливуда. Самым излюбленным местом стало заведение Романова. Мэрилин сблизилась с его владельцем «князем» Майком Романовым и его женой Глорией.
Глория Романова знала Мэрилин с конца сороковых годов до самой кончины звезды. Вот ее мнение о том, как Мэрилин распоряжалась своей сексапильностью в целях карьеры: «Мой взгляд не найдет широкого признания. Это была девушка, которая рано начала делать то, что было нужно, чтобы добиться своего. Со временем Мэрилин, на мой взгляд, стала в какой-то степени безразличной к сексу. У нее не было желания быть рядом с мужчиной, и, я думаю, немалую роль в этом сыграли те ранние годы».
Однако решающее слово об этом сказала сама Мэрилин. Когда британский журналист У. Дж. Уитерби спросил ее, соответствовали ли истине истории о помощнике директора по работе с актерами, она ответила: «Вполне могли соответствовать. Но нельзя стать звездой, переспав со всеми. Нужно нечто большее, гораздо большее. Но это помогает. Многие актрисы свой первый шанс получили именно таким образом. Большинство мужчин — это какой-то ужас...»
Мэрилин иногда заводила и молодых любовников, но мужчины, которые имели хоть какой-то вес в ее глазах, как правило, были старше.
«Ненадежность — вот что сводит меня с ума, — откровенно призналась Мэрилин. — Меня всегда привлекали зрелые мужчины, потому что у молодых не хватает мозгов, они чаще всего стремятся только заигрывать, но на деле даже не думают обо мне. Они приходят в сексуальное возбуждение только потому, что я кинозвезда. Более зрелые мужчины добрее, они больше знают, а те, с которыми я была знакома, были еще к тому же в бизнесе важными людьми и старались помочь мне».
Мэрилин рассказывала, как сидела у ног Джо Шенка и «слушала его. Он был полон мудрости, словно какой-то великий ученый. Еще мне нравилось смотреть на его лицо. Оно как будто было лицом города, а не просто лицом мужчины. В нем отражалась вся история Голливуда». Теперь в реальном мире Голливуда все мужчины, которых она станет серьезно обхаживать, будут старше ее и полезны для ее карьеры.
Мэрилин искала учителей. Вышло так, что первой наставницей в 1948 году, когда ее наняла «Коламбия», была женщина, Мэрилин судорожно ухватилась за протянутую ей руку помощи. Так завязались крепкие и странные отношения, продлившиеся семь лет. Ни с кем не оставалась она так долго, как с этой женщиной. В то лето был еще педагог-мужчина и страстный любовный роман, забыть который она так и не смогла.
Глава 6
«У меня есть для тебя новая девушка, — раздался в телефонной трубке голос, ее зовут...»
Наташа Лайтес, глава драматического отдела в «Коламбии», ждала, пока шеф, занимавшийся поисками новых талантов для студии, рылся в своих бумагах, ища листок с незнакомым именем.
«Мэрилин Монро, — произнес он наконец. — Посмотри, что можно сделать с ней».
Было это весной 1948 года.
Наташа Лайтес, сама в прошлом актриса, была тощей, седеющей женщиной с русскими и французскими корнями. На много лет старше Мэрилин, чрезвычайно нервная и чувствительная, в Соединенные Штаты она приехала вместе с другими изгнанниками, бежавшими из нацистской Германии, где работала с артистическим составом театральной труппы Макса Рейнхардта. Мужем ее был писатель с левыми взглядами Бруно Франк. Теперь она жила в Голливуде с трехлетней дочерью и вот уже семь лет преподавала актерское мастерство. Наташа привыкла иметь дело со старлетками, не имевшими ни опыта, ни таланта, и с первого взгляда Мэрилин показалась одной из них.
«Она не произвела на меня никакого впечатления, — говорила Наташа годы спустя. — Она была заторможенная и зажатая; не могла свободно произнести ни слова. Ее привычка говорить, не шевеля губами, казалась нелепой, искусственно приобретенной. Голос ее был похож на писклявое хныканье». Но как бы то ни было, Лайтес взялась поработать с Мэрилин. Так начались их занятия, о которых она будет вспоминать «с гордостью и отчаянием, любовью и страхом».
Мэрилин аккуратно посещала уроки, и никогда не опаздывала. Работала она с безграничным энтузиазмом. Лайтес усердно учила ее «ходить, свободно говорить, свободно передвигаться, внушала мысль, что расслабленность придает уверенность. Для девушки, страдающей от незащищенности, эти новые чувства являли собой переход от существования под водой к возрождению жизни».
