От язвительности слов Локи и его поведения всех охватило изумление. Тир и Ньёрд вскочили со своих мест. Но тут раздался голос Одина, и все застыли, слушая слова отца всех богов.
Займи место рядом с Видаром, моим молчаливым сыном, о Локи, — приказал Один, — и прикуси свой язык, с которого так и сочится яд.
Все асы и ваны прислушались бы к твоим словам, о Один, если бы ты всегда был мудр и справедлив, — ответил Локи. — Но можем ли мы забыть, как ты навлек войну на мир, когда метнул копье в посланцев от ванов? И не ты ли разрешил мне в награду обмануть того, кто строил стену вокруг Асгарда? Когда ты говоришь, Один, все асы и ваны слушают тебя! Но не ты ли, думая не о мудрости, а о золоте, которое надо было выплатить в виде выкупа, вызволил из пещеры ведьму Гулльвейг, где она обитала с сокровищем гнома? Не всегда ты мудр и не всегда бываешь справедлив, о Один, и мы за этим столом не должны слушать тебя!
И тут Скади, жена Ньёрда, со всей яростью, которую диктовала ее кровь великанов, обрушилась на Локи.
Почему мы не можем встать и выгнать из зала этого каркающего ворона?! — воскликнула она.
Скади, — бросил ей Локи, — помни, что выкуп за смерть твоего отца еще не уплачен. Вместо этого ты с радостью ухватила себе мужа. Помнишь, кто убил твоего отца-великана? Я, Локи. И никакого выкупа я тебе не выплатил, хотя ты очутилась среди нас в Асгарде.
Затем Локи перевел взгляд на Фрейра, и все поняли, что он готов оскорбить и его едкими, злыми словами. Но тут поднялся Тир, отважный рубака, и сказал:
Ты не имеешь права сказать хоть слово против Фрейра, о Локи; он единственный среди нас всегда одерживал верх и освобождал пленников.
Кончай болтать, Тир, — сказал Локи. — Ты порой не знаешь, в какой руке держать меч. И в те дни, которые нас ждут, вспомни эти мои слова. — И обратился к Фрейру: — Фрейр, поскольку этот пир устроил ты, они думают, что я не посмею сказать правду о тебе. Но меня этим не купишь. Разве не ты послал Скирнира в жилище Гимира, чтобы одурачить доверчивую дочь Гимира? Разве не ты напугал ее, что возьмешь в жены, и тем самым подкупил ее отца? Да, Фрейр. Ты это сделал, потому что у тебя был волшебный меч, который ты должен был пускать в ход только в битве. И ты еще пожалеешь об этом...
Как только он это сказал, все ваны вскочили и угрожающе повернулись к Локи.
Сидите на своих местах, вы, ваны! — заорал он. — Если асам придется встретить удар войны, которую Йотунхейм и Муспельхейм начнут против Асгарда, то вам выбирать — быть первыми или последними на долине Вигарда. Но мы уже проиграли битву за Асгард, потому что оружие, вложенное в руки Фрейра, он обменял на Герд. Ха! Суртур будет торжествовать, потому что Фрейр оказался под властью чар.
В ужасе все смотрели на того, кто позволял себе пропитанные ненавистью речи о торжестве Суртура. Они были готовы разорвать Локи, но тут прозвучал голос Одина. И еще кое-кто появился в дверях пиршественного зала. Это был Тор. С молотом на плече, с железными перчатками на руках, обтянутый поясом силы, он стоял, гневно глядя на Локи.
— А, ты тут, Локи-предатель! — рявкнул он. — Ты собирался оставить меня умирать в доме Гейррёда, но сейчас ты сам встретишь смерть от удара моего молота.
Съежившись под яростным взглядом Тора, Локи выскочил из зала. Он пробежал под стенами Асгарда и пересек Билфрост, радужный мост. На ходу он проклял его, мечтая увидеть тот день, когда армии Муспельхейма обрушат его, рванувшись к Асгарду.
К востоку от Мидгарда было место, которое хранило больше зла, чем весь Йотунхейм. Оно называлось Ярнвид, Железный лес. В нем обитали ведьмы, которые считались самыми гнусными из всех. У них была королева, старая уродливая карга, мать многих сыновей, которые приняли облик волков. Двух из ее сыновей звали Сколл и Хати, — именно они преследовали Сол и Мани, солнце и луну. Третий ее сын Манагарм, тоже волк, питался кровью людей и, когда пытался проглотить луну, залил кровью землю и небо.
Локи явился в Ярнвид, Железный лес. Там он женился на одной из ведьм, Ангрбоде, и у них были дети, которые обладали ужасным обликом. Отпрыски Локи стали самыми ужасными из всех врагов, которые выступили против асов и ванов, когда пришло время Сумерек богов.
