Ты не можешь уйти от нас, пока петухи в Свартхейме не закукарекают, — напомнили они ей.
Один за другим гномы тискали и целовали ее. Они заставили ее сесть рядом с ними на груду шкур. Когда она заплакала, гномы стали орать на Фрейю и бить ее. Один из них, когда она отказалась целоваться с ним, укусил ее за руку. И Фрейе пришлось оставаться с гномами, пока не подали голос петухи в Свартхейме.
Они показали ей гору, на вершине которой троица, изгнанная из Асгарда, нашла себе убежище. Сидя там, великанши обозревали мир людей.
Чего ты хочешь от нас, жена Одура? — спросила одна из них, та, которую звали Гулльвейг.
Увы! Теперь, когда я нашла вас, то поняла, что не должна ничего просить у вас, — вздохнула Фрейя.
Говори, вана, — потребовала вторая из великанш.
Третья ничего не сказала, но взяла в руки золотое ожерелье на удивление тонкой работы.
Как оно блестит! — воскликнула Фрейя. — Вы сидите в тени, женщины, но от ожерелья, которое вы держите, идет свет. О, с какой радостью я носила бы его!
Это ожерелье Брисингамен, — сказала та, которую называли Гулльвейг.
Оно твое, и можешь его носить, жена Одура, — протянула ожерелье та, что держала его в руках.
Фрейя взяла блистающее ожерелье и застегнула его на своей шее. Она не могла заставить себя поблагодарить великанш, потому что видела злобу в их глазах. Тем не менее она поклонилась им и спустилась с горы, на которой они сидели, обозревая мир людей.
Когда она посмотрела на Брисингамен, воспоминание о пережитых унижениях покинуло ее. Это была самая красивая вещь, которую она когда-либо держала в руках. Ни у кого из асов или ванов не было такой красивой вещи. Она испытывала волны счастья. Одур, подумала она, простит ее, когда увидит, какой прекрасной и счастливой Брисингамен сделала ее.
Миновав цветочные заросли, она присела отдохнуть среди легких беспечных эльфов, после чего продолжила путь в Асгард. Все, кого она встречала, долго и с изумлением смотрели на ее ожерелье. А глаза богинь, которых она встречала, горели страстным желанием обладания Брисингаменом, когда они видели его.
Но Фрейя не останавливалась, чтобы с кем-то поговорить. Она спешила как можно скорее преодолеть путь до своего дворца. Она предстанет перед Одуром и получит его прощение. Фрейя вошла в свой сияющий дворец и позвала его. Ответа не последовало. Ее дочка, ее маленькая Хносс, играла на полу. Мать взяла ее на руки, но малышка, посмотрев на Брисингамен, заплакала и отвернулась.
Фрейя опустила Хносс на пол и снова принялась искать Одура. Во дворце его нигде не было. Она обошла дома всех, кто обитал в Асгарде, спрашивая, нет ли известий о нем. Никто не знал, куда он делся. Наконец Фрейя вернулась в свой дворец, где продолжала ждать возвращения Одура. Но он так и не пришел.
Пришла к ней только одна гостья. Это была жена Одина, царственная Фригг.
Ты ждешь Одура, своего мужа, — произнесла Фригг. — Увы, должна сказать тебе, что Одур сюда к тебе больше не придет. Он ушел, когда ты обзавелась этой блестящей вещью, которая сделала его несчастным. Одур ушел из Асгарда, и никто не знает, где искать его.
Я найду его за пределами Асгарда, — сказала Фрейя.
Она больше не плакала, но взяла малышку Хносс и попросила Фригг посмотреть пока за ней. Затем она села в свой экипаж, который тянули два кота, и пустилась в путь вниз, из Асгарда в Мидгард, на землю, чтобы искать Одура, своего мужа.
Шли год за годом, а Фрейя продолжала искать и звать своего пропавшего Одура. Она добралась до пределов земли, откуда могла заглянуть в Йотунхейм, где обитал великан, который хотел забрать ее вместе с солнцем и луной как плату за стену вокруг Асгарда. Но нигде, от конца радуги, которая тянулась от Асгарда до земли, до границы Йотунхейма, она не могла найти и следа своего пропавшего мужа.
Наконец она повернула свой экипаж обратно к Билфросту, радужному мосту, который тянулся от Мидгарда, земли людей, до Асгарда, обители богов. Хеймдалль, стражник богов, охранял радужный мост. К нему и подошла Фрейя, в сердце которой еще трепетала надежда.
О Хеймдалль, стражник богов, говори же и поведай мне, знаешь ли ты, где Одур.
