Калигула замялся, начал переминаться с ноги на ногу и мять в руках ушанку.
— Так как же, начальник, Феликс? — наконец выдал он. — Я же сломал давеча тама сводчатый потолок-то? — он замолчал и развёл руками, давая понять, что всё по теме сказано.
— Н-да? — я присмотрелся к ним недоверчиво. — И эта вся причина? — пришлось произнести слова уточнения, так как я уверен в том, что не всё ещё услышал.
Но оба лазутчика лишь закивали, а мне пришлось смириться с недосказанностью.
Естественно, что на время, пока я не закончу с делами в Бастионе и не обрету свободу уединения в Башне неподалёку от крепости. Там, кстати, есть и проход в эти коммуникации пока непонятного предназначения. По уму-то, так мне ещё разобраться с этим придётся. А раз так, то ремонт будет в тему.
— Ну хорошо, — начал я подводить итог короткому общению с гавриками. — Пока свободны, и да, Чукча?
— Слушает моя начальнику очень внимательно! — таракан вытянулся в струнку.
— Вот что, мы скоро покинем это замечательное помещение, впрочем, как и стены бастиона, — проговорил я, наблюдая смену настроения у обоих на грустное. — Не унывайте, в одинокой башне нам будет уютнее, — успокоил я их. — Так вот, Рыжий, к тебе персональное поручение будет, — я акцентировался на многолапом. — Забрать бабу с полки, — я указал пальцем в идола призрачной фурии. — И обустроить её на новом месте, как и полагается. Справишься?
— Моя будет старательная, аднака! — козырнул узурпатор, обозначив чёткое понимание своей персональной задачи.
Тут дверь комнатки девушек скрипнула, а глаза рыжего, обернувшегося на звук, округлились. Усы мелкого встопорщились в две струны, а у Калигулы из рук выпала ушанка.
И начался кипешь с погромом и поломкой отдельных элементов интерьера. Грифон кинулся к столику, с двумя обалдевшими магическими личностями. Двое мелких ломанулись в разные стороны дав птенцу врезаться в сервировку столика. Полетела посуда и загремели бокалы с рюмками.
Калигула сразу ретировался, исчезнув, по всей вероятности, в сторону Ставрополя на Волге, может и дальше, но не ближе, это уж точно. А усатый кинулся к секретеру. Крылатый львёнок за ним, что естественно, раз второй жертвы уже нету в его поле зрения. И снова стряслось сокрушительное столкновение с мебелью.
Чернильница, кем-то забытая, шарахнулась об стену и нанесла ей косметический урон в виде кляксы. Брызги попали и на Ефима, начавшего немедленно ругаться. Следом пострадала кровать и подушки, наволочки которых были нещадно разодраны когтями грифона. Пух с перьями поднялся в воздух, образовав непроглядное белое облако. Часть его задела светильник и вспыхнула, и подпалила ажурное покрывало, скрывающее сундук с прочими пожитками. Весело занялось пламя.
— Все-е-е-ем ти-и-ихо! — заорал я во всё глотку, не вытерпев продолжения хаоса и бедлама. — Си-и-иде-е-еть! — рявкнул я на грифона.
Ефим кинулся сбивать огонь с занявшегося огнём сундука, а двое нарушителей спокойствия замерли, послушавшись моего злого окрика.
Чукча застыл в дальнем углу и дрожал всеми конечностями, а крылатый разбойник замер напротив, плюхнувшись на попу и растопырив все лапы и крылья. Типа поймал таракана, зажав его в угол и преградив все пути к бегству.
— Фу-у-ух, — я выдохнул и опустился в кресло. — Ну вы блин и даёте! — добавил я и поднял с пола графин. — Ефим? А, так ты уже потушил, — констатировал я победу денщика в ликвидации пожара. — Быстро все сели и пожали друг-другу все лапы! Это шандец какой-то, а не жизнь начинается! Вы такими темпами с поведением, меня до белого каления доведёте, с обязательными инфарктами и умалишением! — добавил я эмоционально и сделал пару глотков прямо из горлышка.
Немного успокоившись, я уверенно встал и накинул меховую накидку на плечи.
— Вот что, залётчики, — постарался я говорить сдержанно. — Вам, помириться и не ловить друг-дружку, — дал я распоряжение нахмурив брови. — Ефим, постарайтесь вызвать назад Калигулу и восстановить тут всё, — я вновь перевёл взор на Чукчу. — Это тебя тоже касается. Крылатого не обижайте, а я по делам отлучусь, — завершил я раздавать указания и вышел из комнаты.
