И опять главное: наказания можно избежать, а собственную совесть природную – никогда. Но ее–то уже как раз уже и нету. Она уменьшается с каждым поколением под руководством бога с маленькой буквы, вернее его прихлебателей. Из этого вытекает следующий аспект. Все видят неблаговидные поступки вокруг. Все видят, что бог не наказывает, ибо каждому–то в душу не заглянешь, может, она уже гниет у него от внутренних треволнений. Но снаружи ничего не видно. Все мы любим хорохориться, даже животные. Поэтому, глядя друг на друга, мы усугубляем непослушание внутреннему стыду: «Видите, украл миллиард и ходит как награжденный медалью». Итак, внутренний стыд уничтожен окончательно! И церковь превращается в театр, где мы играем роль перед богом с маленькой буквы. Как, например, наш нынешний и будущий президент, пишу–то я за неделю до выборов. Только он уже играет роль перед нами. Ибо он пока служил в КГБ, и думать не мог о боге. А тут вдруг зачастил всем напоказ, распоясался в своих ранее как бы скрытых желаниях.
И все это преднамеренное искривление сознания социума и индивида. Чтоб ими владеть как баранами. Недаром все церкви любят называть нас, свою «паству», овечками, а себя – пастырями.
Из того, что я рассказал в предыдущих разделах, следует прямо противоположное. Но начну я с диких так сказать животных и все они – очень близкая к нам родня, и я об этом специально напоминаю снобам, представляющим себя не иначе как «венцами творения». Я уже говорил выше, что ни один дикий зверь не станет убивать в сытом виде, притом человека. Поэтому убийство в данном случае – вынужденное. Недаром за некоторыми хищниками специально охотятся, так как они людоеды, и только их надо убивать, они – сумасшедшие в своем роде. Не посадишь же их на пожизненный срок. И не лечить же их в психушках.
Или вот вам факт, описанный в забытой мной, к сожалению, книге. Охотник от страха перед внезапно возникшим перед ним медведем выстрелил в упор ему в морду, притом дробью, понимая задним умом, что это бесполезно. Почему я и говорю, что от страха. Но поранил на свое счастье медведю оба глаза, и они вытекли. А охотник, будучи «любителем», а не профессионалом, убежал от медведя со всех ног. Профессионал бы добил, даже только из сострадания. Но не в этом дело. Поблизости бродила, тоже каким–то забытым мной образом оставшаяся без хозяев собака. Не охотничья, а домашняя, и потому все никак не могущая добыть себе в тайге пропитания, голодная. Слепой же медведь, совершенно здоровый физически, забрался в чащу и лежа под корягой погибал, глазницы были полны гноя и червей. Собака почуяла его и подползла, но это же искони враги, поэтому медведь зарычал, но не видел, куда направить свой гнев. А собака, наоборот, установив причину беспомощности медведя, стала вновь и вновь подползать к нему, пока не изловчилась лизнуть ему глазницу. В общем, медведь постепенно понял ее намерение и затих, а она тщательно вылизала ему пустые глазницы, притом столько раз, сколько требовалось для заживления ран, и этим дала ему возможность выжить. И эти два живых существа, несопоставимые как земляне и марсиане, подружились. И не только подружились, но и обеспечили себе безбедную дальнейшую жизнь. Я уже забыл, как они совместно и весьма ловко охотились, главное, что они друг без друга уже не могли жить.
Мне тут же скажут ловкачи, что собака все это делала по инстинкту и нечего об этом говорить, намекая на природную совесть, которая грызла собаку больше чем голод, больше чем страх. И приведут в пример маму с дитятей, она мол, тоже – по инстинкту. Тогда я напомню этому ловкачу, что знаю про один вид обезьян (только забыл какой именно, пусть справится в «Жизни животных»), у которого папаша сразу после рождения детеныша взваливает его на собственную спину до самого «совершеннолетия», наступающего кажется через два года, и отдает его матери только для кормления грудью. Откуда у него–то взялся материнский инстинкт? Папаши других видов, бывает, так и спешат закусить своим собственным малышом. Что и у медведей – не редкость. То есть, это просто испорченные нравы. Так же как и у нас. Отчего и наступил матриархат, потом «Маллеусом» уничтоженный только в 15 веке (см. другие мои работы). И все это – результат работы мысли над обстоятельствами, закрепившийся в генах, а вовсе не инстинкт, какового слова я вообще не признаю. Ибо инстинкт на русский можно перевести: не знаю. И если понимать под инстинктом действие гипоталамуса, как у «поэтов», то инстинкт можно употребить одновременно ко всем животным, включая людей.
