– Эй, непись, стой!
Сильная рука бесцеремонно ухватила меня за плечо.
Злобный Бук (Игрок), уровень 8.
Раса: гоблин. Класс: жрец.
И с ним еще двое – парень и девушка, оба люди. Любопытно, чего они ко мне прицепились? Иду, никого не трогаю, товаров не предлагаю. Или им тоже нужно по заданию нежить убить? Так ведь в городе нападать нельзя… Впрочем, ответ оказался куда как интереснее.
– Задания есть? – приглушив голос до шепота, поинтересовался Бук.
Вот тебе и здрасьте! С меня уже и заданий требовать начали. Хороша маскировочка, ай спасибо тебе, Десятый!
– Эа, – отрицательно мотаю головой и пытаюсь проскользнуть мимо игроков, но те встают прямо на пути, не давая проходу.
– Ты и я, мы оба дети Тьмы, – не отступается гоблин, – одни с тобой в этом оплоте Света и должны держаться друг друга!
Проклятье. И угораздило же нарваться не то на ролевика, не то на психа! Что в моем понимании было примерно одно и то же.
– Бук, да нет у него никаких скрытых заданий, пошли уже отсюда, – потянула за рукав своего приятеля девушка.
Ай какая умница! Небось Интеллект качала, в маги пойти решила? И ты, зеленый, послушал бы доброго совета своей спутницы.
Анастасийяя (Игрок), уровень 7.
Раса: человек. Класс: маг.
Что и требовалось доказать. И чего они вообще здесь забыли? До десятого уровня им положено в начальном лагере сидеть, а оттуда двигать в другой город, как раз для 10–30-го уровней, а не в Ривер.
– Враги уничтожили наш Темный Храм, и только вместе мы сумеем остановить их! А для этого – давай уже мне задание, чертов мертвяк!
Собственно, дорогой мой нечеловек, ты его уже остановил. Того, кто своими руками разрушил храм Менкаура Мучителя, единственный темный храм в округе.
Снова мотаю головой.
– Мишка, Настя права – оставь ты его уже в покое. Нет у него заданий, – вмешался третий игрок.
– Тогда у кого мне квест на специализацию брать? Тут куда ни плюнь – или друид, или священник! А я хочу быть Темным Жрецом, как этот «непись»!
– Он, по-моему, вообще разговаривать не умеет, – высказалась девушка.
– Ааа, – довольно киваю, открываю рот и показываю на свой обрубок языка.
– Пипец, приехали. По ходу, жрецы Амалии ему язык вырвали…
Угу. Специально, чтобы тебе задание не выдал, однозначно.
– Так что, у тебя языка нет? – приставучий гоблин не собирался сдаваться.
Есть, а как же. Я забрался в сумку и вытащил оттуда пару языков, тоже прикупленных на аукционе, и сунул их прямо в лицо игроку, который вдруг из зеленого Злобного Бука превратился в желтого Испуганного Бука. Где-то в стороне раздался приглушенный визг девчонки.
– Я… Я помогу тебе, брат во Тьме, – дар речи вернулся к гоблину. – Мы отыщем тех, кто сотворил это с тобой, и страшно отомстим!
Ну вот и как после такой пламенной речи не выдать ему задание, а? Я достал листок бумаги и накарябал на нем: «Принеси мне 20 крысиных сердец».
– Есть! Задание! Ну что, съели? – сверху вниз посмотрел он на своих товарищей. – Только оно почему-то в журнале не появляется, – задумчиво пробормотал гоблин.
– Сссс, – прошипел я, прикладывая палец к губам.
– Ага! Скрытое задание, – догадался тот. – А награда?
– Сссс…
– И награда скрытая? Ладно, мы быстро!
Довольная троица направилась к выходу из города, а я поспешил скрыться в толпе, пока «мой собрат во Тьме» не сообразил, что понятия не имеет, ни где крыс искать, ни где мы будем с ним встречаться, когда он все же раздобудет сердца…
А на подходе к казарме я наткнулся на священника.
Жрец пресветлой Амалии Целительницы стоял у телеги с трупами и окуривал их сизым дымом из шарика, подвешенного на золотую цепь. Служительницы богини вообще любили золото, называя его металлом богини. Ели с золота, пили из золотых кубков, рясы свои золотом подшивали – в общем, шикарно им жилось под покровительством Амалии.
С которой, между прочим, я был не в ладах. И для любого ее жреца – словно красная тряпка для быка. И это даже без учета того, что я живой мертвец.
– Отродье Тьмы!
Заметил все же, кликуша целебная. И не Тьмы, а Смерти, между прочим.
– Именем богини…
– Эй-эй, полегче, святой отец!
Из казармы вышел Маркус Оливьери, мой непосредственный начальник собственной персоной. Он положил руку на плечо священнику и развернул его к себе лицом.
