– Ты прав, Володя. Подобные риски не исключены. И что ты придумал?
– Я решил, что перед возвращением оставлю самому себе письмо, в котором подробно изложу ход операции. И если со мной что-либо случится, вы сможете узнать, что же на самом деле произошло.
– Хм, в этом что-то есть. Ты про эту идею с письмом кураторам из органов рассказал?
– Видишь ли, не доверяю я до конца этим друзьям. Хорошие они, конечно, ребята, но кто знает, с какими неожиданностями мне придется там столкнуться. Более того, еще неизвестно, каким я вернусь оттуда. Поэтому и хочу, чтобы именно ты знал то место, где будет лежать мое сообщение, и в экстренном случае сам его нашел.
– Надеюсь, что до этого не дойдет… Ну хорошо, и где же ты предполагаешь оставить письмо?
– Давай покажу на карте это место. У тебя компьютер включен? – Сергеев прошел к рабочему столу Ивана, вставил флешку. – Смотри, в пяти километрах от Киева, на берегу Днепра, в одном из курганов заложен клад. Вот его точные координаты. В любом случае, я должен воспользоваться им или в самом начале визита, или ближе к завершению миссии. Запоминай, где ты обнаружишь мое послание: от этого места строго на юг ровно сто метров, на глубине полтора метра. Надеюсь, что время и генплан Киева не доберутся до свитка раньше тебя. Я постараюсь запечатать бумагу надежно, положу в какой-нибудь глиняный кувшин и залью сверху воском … Ну вот теперь, пожалуй, и все. Прощай, дружище!
– Уверен, прощаться нам рановато. До новых встреч, Володя! И помни еще об одном: меняя что-то одно, никто не может ручаться, что другое останется неизменным. Где гарантия того, что в случае похода на Варшаву и создания мощного государства, объединяющего всю Украину, Переяславская рада вообще состоится? Не захочет ли тот же Богдан Хмельницкий создать независимое государство, такое, как Польша, Россия или Турция? И как тогда изменится история? Это опасные игры, будь готов к тому, что кому-нибудь еще захочется сыграть свою партию, и береги себя, Володя!
Они крепко, по-мужски, обнялись, и Сергеев, махнув рукой, коротко бросил напоследок: «Ну, я поехал. Пока…»
Чернобыль. Зона отчуждения
Заканчивался второй месяц подготовки Владимира Сергеева к перемещению в заданное измерение. Расположились они в палаточном городке неподалеку от Чернобыльской АЭС под видом научной экспедиции. По легенде, группа российских ученых проводила в зоне отчуждения научные эксперименты в рамках программы ЮНЕСКО «Чернобыль». Сергееву же в этом сценарии была отведена роль журналиста и общественного наблюдателя от украинской стороны.
На самом деле их занятия мало походили на научные. Это больше напоминало курс молодого бойца спецназа. Самыми близкими людьми для Владимира на это время стали подполковник Китаев и инструктор с говорящей фамилией Прощин. И если подполковник больше занимался теорией и языковой практикой, то инструктор налегал на физическую подготовку. А именно в этой сфере у Сергеева имелись наиболее существенные пробелы. Прежняя его деятельность была больше связана с умственными нагрузками, и спортом он занимался не системно, а по настроению, как говорится, для себя. Когда появлялось время, брал абонемент, чтобы в тренажерном зале железо потягать и в бассейне полтора километра проплыть. С ребятами в футбол иногда по выходным гоняли. Правда, после таких матчей, как правило, следовало продолжение в любимом пивном пабе. Так что инструктору Прощину было куда приложить усилия.
И свою работу он выполнял на совесть. По словам Прощина, тренировались они по стандартной методике бойца спецназа. Подъем ровно в пять утра и сразу же пробежка по лесу в одних спортивных трусах и босиком. Впереди Прощин, за ним Сергеев. Первый день такой «прогулки» дался непросто. Ступнями ног Владимир ощущал каждый камешек, каждую веточку и кочку на тропинке. Он едва успевал за инструктором, который, как будто издеваясь над ним, еще и мурлыкал себе под нос какую-то непонятную мелодию. К концу пробежки подошвы Владимира горели. Но Прощин невозмутимо произнес: «Тяжело в учении – легко в бою». «Тоже мне Суворов доморощенный», – подумал Сергеев, но ни возражать, ни жаловаться не стал.
