Не исключено поэтому, что версия об отце-банкире на самом деле не полицейская выдумка, а реальный факт его биографии.
Общительный характер, а также деньги, которыми снабжал его П.И.Рачковский, позволяли А.Ландезену иметь много друзей и успешно "освещать" деятельность народовольческих кружков и групп. В Париже А.Геккельман был вхож в квартиры наиболее известных тогда русских эмигрантов народовольческого толка: А.Н.Баха, Л.А.Тихомирова, П.Л.Лаврова, Э.А.Серебрякова и считался в их глазах своим человеком. Ему верили, и все добродушно посмеивались, когда В.Л.Бурцев в сотый раз повторял свой рассказ, что именно этого Ландезена-Геккельмана он еще в 1884 году обвинял как провокатора.
Поражают такт и самообладание, с которым реагировал А.Ландезен на эти разговоры. "Я должен сказать Вам прямо, - заявил ему однажды В.Л.Бурцев, что я знаю, что Вы - Геккельман, тот самый, которого я обвинял в провокации".
На что А.Ландезен ответил, смеясь: "Ну мало ли что бывает. Я не обращаю на это внимания!" [242].
Толстый кошелек А.Ландезена, который всегда был открыт для его друзей, несомненно способствовал его популярности в вечно нуждающейся эмигрантской среде. Особенно близко сошелся А.Ландезен с известным народовольцем А.Н.Бахом (будущий советский академик). Большой удачей А.Ландезена в этом плане явилось вселение его вместе с А.Н.Бахом (не без помощи П.И.Рачковского, от которого он получил 900 франков на эти нужды) в отдельную квартиру [243].
Как и ожидал П.И.Рачковский, она быстро превратилась в традиционное место застолий, встреч и бесед революционеров, что, конечно же, существенно облегчало его работу по их "освещению".
"Меньше всего этот человек был похож на какого бы то ни было революционера - бывшего, настоящего или будущего, - писал о А.Ландезене той поры Е.Д.Степанов. - Среднего роста, худощавый, тщательно выбритый, с заботливо выхоленными усами и порядочной плешью, несмотря на свой еще моложавый вид; одетый с иголочки и весьма щегольски, он очень мало походил на русского интеллигента, хотя и французского в нем ничего не было. Маленькие, беспокойно бегающие глазки придавали, как будто, некоторую выразительность его маловыразительной физиономии. В общем, это была довольно заурядная фигура хлыща, фата. И как это Бурцеву посчастливилось свести знакомство и даже подружиться с этим типом, - подумалось мне. - А впрочем, чего не бывает на свете"
[244].
Как несомненный успех А.Ландезена этого времени следует квалифицировать и его близкое знакомство с другим известным народовольцем Л.А.Тихомировым.
1 января 1887 года он даже получил от А.Ландезена 150 франков, что помогло ему заплатить за квартиру и частично избавиться от долгов [245].
И хотя главная роль в "искушении" этого известного революционера принадлежала все же П.И.Рачковскому, свой вклад в превращение народовольца-террориста в верноподданного монархиста внес и А.Ландезен. Во всяком случае, 300 франков на печатание знаменитой брошюры Л.А.Тихомирова "Почему я перестал быть революционером?" (1888 год) были доставлены ему именно А.Ландезеном [246].
Л.А.Тихомирову же принадлежит и яркая, хотя, быть может, и не совсем справедливая зарисовка А.Ландезена той поры. "Ландезен, т.е. Геккельман, писал он, - приехал в Париж и, подобно прочим, явился па поклон всем знаменитостям. Но его встретили худо. Дегаев его поместил категорически в списке полицейских агентов Судейкина, с ведома которого, по словам Дегаева, Геккельман устроил тайную типографию в Дерпте. Теперь же типография была обнаружена, товарищи Геккельмана арестованы, а сам он якобы бежал.
Дело было не то что подозрительно, а явно и ясно, как день. Я и Бах, узнавши от Лаврова о приезде Геккельмана, переговорили с ним, заявив, что он, несомненно, шпион. Геккельман клялся в божился, что нет. Это был тоже жид, весьма красивый, с лицом бульварного гуляки, с резким жидовским акцентом, но франт и щеголь, с замашками богатого человека.
Я остался при убеждении, что Геккельман - агент. Но, в конце концов, не занимаясь делами, я не имел никакой надобности особенно расследовать, тем более, что Геккельман, который принял фамилию Ландезена, заявил, что если уж на него взведена такая клевета, то он покидает всякую политику, знать ничего не хочет и будет учиться во Франции. Ну, думаю, и чорт с тобою, учись. Однако, Бах заметил, что, на его взгляд, Геккельман искренен, и что он, Бах, считает лучшим не разрывать с ним знакомства, чтобы окончательно уяснить себе Ландезена. Это уяснение через несколько месяцев кончилось тем, что Бах поселился с ним на одной квартире. Ландезен жил богато, учился, по словам Баха, усердно и был невиннейшим и даже простодушным мальчиком.
