— О Боже! — простонала я, как настоящая алкоголичка, и не меньше пяти минут ругала на чем свет стоит проклятый сухой закон.
Подумала о каком-нибудь кабачке с нелегальной продажей спиртного и, ужаснувшись этой мысли, решила подкупить официанта, но тут же отказалась и от этого намерения. Наконец, я позвонила Грэйс Клейтон.
Ответил мне Брюс.
— Да? — это был холодный прием. Несмотря на все свои несчастья, я вспомнила о его растущей странности и про себя возмутилась.
— Грэйс дома? — холодно спросила я.
— Нет, ей пришлось уехать в Гринвич. Что-то не в порядке с ее матерью.
— О! — Я была в отчаяние. — Брюс, не могу ли я прийти к вам и попросить чего-нибудь выпить? Я в таком состоянии, что впору броситься с Бруклинского моста.
— Откровенно говоря, это не совсем удобно. У меня очень важное заседание ГВС — ведь завтра у нас демонстрация на Уолл-стрит. Не можете ли вы попросить выпить где-нибудь еще?
Я в ярости швырнула телефонную трубку, некоторое время проклинала общество «Граждане за воинствующий социализм», а потом набрала номер Теренса О'Рейли в Гринвич Вилледже. Я не виделась с Теренсом уже несколько недель. После того, как я явно скомпрометировала свои принципы, продолжая делить Пола с Сильвией, он, несомненно, решил, что я никогда не помогу ему оторвать Сильвию от мужа. Ожидая, когда он снимет трубку, я думала о том, не будет ли он так же жесток ко мне, как Брюс.
— Теренс? Ах, Теренс, это Дайана Слейд. Послушайте, мне отчаянно нужно выпить чего-нибудь покрепче. Обещаю не задержаться больше чем на пять минут, но…
— Сейчас же приходите, — ответил он, — я приготовлю для вас самый большой мартини в Нью-Йорке.
Я облегченно вздохнула, схватила сумочку и помчалась к нему.
— У вас какие-то проблемы? — спросил Теренс, отжимая ломтик лимона в бокал размером с небольшой аквариум для золотых рыбок.
На нем была небрежно накинутая тонкая голубая рубашка и широкие брюки-слаксы. В чисто прибранной квартире было жарко, хотя перед окном добросовестно крутился вентилятор.
— Да, просто немыслимые проблемы, — я упала на софу, жадно глотая мартини. — Вы прекрасно выглядите! — заметила я, оторвавшись от бокала, чтобы перевести дух, — напоминаете кошку — не хватает только зеленых глаз. Где же ваша миска со сливками?
Теренс рассмеялся. Я почувствовала его возбуждение, словно бы он владел какой-то восхитительной тайной.
— Полегче с этим! — предупредил он меня, кивнув в сторону бокала. — Поосторожнее, иначе свалитесь мертвецки пьяной через пять минут! Так что же происходит?
— Я не могу объяснить. Все это слишком сложно. Все закончилось в «Плаза», а там даже не оказалось никакой выпивки, и я позвонила Клейтонам, но Грэйс дома не было, а у этого идиота Брюса было какое-то совещание…
— Ах, да, ГВС! Они проводят завтра демонстрацию на Уолл-стрит, с обычными антикапиталистическими выходками. Клерки банка Ван Зэйла даже провели аукцион лучших мест у окон, чтобы полюбоваться этим зрелищем! Не часто происходят на Уолл-Стрит такие события!
— Брюс мне всегда очень нравился, — проговорила я, — но, по-моему, он совершенно свихнулся, и мне очень жаль Грэйс. Надеюсь, он не собирается взорвать банк Ван Зэйла?
— Поднять снова такой же шум, как в 1920 году, когда какой-то ненормальный попытался взорвать банк Моргана? Об этом не может быть и речи! Может быть, Брюс и чудаковат, но на насилие он не способен. Он даже запретил своим сторонникам носить оружие. Если вы хотите знать мое мнение, то вся эта демонстрация просто пустая трата времени. Но в чем же все-таки дело?
— Господи, меня сейчас, кажется, вырвет. Где здесь…
— Сюда, пожалуйста.
Он быстро провел меня в ванную и оставил склонившейся над раковиной.
Я безуспешно попыталась вызвать рвоту. Я выпила достаточно мартини, чтобы почувствовать себя при смерти, но недостаточно, чтобы начать приходить в себя. Минут через пять я вышла из ванной.
— Я дам вам лекарство, — проговорил Теренс, взглянув на мое лицо. — Ступайте в спальню и ложитесь.
— А вы на меня не наброситесь?
— Нет, я предпочитаю женщин потрезвее.
Я слышала, как он открыл дверцу аптечки в ванной.
