— Как только закончится война, — сказал Бойлан, лениво ковыряя вилкой в своей тарелке, — я поеду туда и останусь навсегда. Ямайка! Боже мой! Представляешь: целый день лежишь на солнечном пляже на белоснежном песке, и так изо дня в день, из года в год. Как только наши доблестные парни пройдутся по стране, то жить в ней станет невозможно, — насмешливо продолжал он. — В мире, где будут жить герои-победители, нет места для Теодора Бойлана! Ты обязательно должна ко мне приехать в гости.
— Непременно! — воскликнула Гретхен. — На мое роскошное жалованье, которое мне платят на заводе Бойлана, запросто можно совершить кругосветное путешествие.
Он рассмеялся:
— В нашей семье гордятся тем, что мы недоплачиваем рабочим и служащим завода аж с 1887 года.
— Какой семье? — недоумевая, спросила Гретхен. Насколько ей было известно, из некогда большой семьи в живых остался только один Бойлан. Все в городе знали, что он живет один в большом поместье за городом, в особняке за каменными стенами. Конечно, не считая многочисленной прислуги.
— Имперской! Слава семьи Бойлана плывет от одного побережья до другого, от поросшего сосновыми лесами штата Мэн до пахнущих апельсинами плантаций в Калифорнии. Цементный завод Бойлана, кирпичный завод Бойлана, судостроительные верфи Бойлана, нефтяные компании Бойлана, заводы тяжелого машиностроения Бойлана, раскинувшиеся на всей территории, от края и до края нашей любимой страны, и во главе стоит либо брат, либо дядя, либо кузен — члены семьи Бойланов. Есть даже генерал-майор Бойлан, деятельность которого на благо родины в управлении тыловой службы в Вашингтоне помогает нашей славной армии наносить более мощные, более эффективные удары по противнику. А ты спрашиваешь, какая семья! Едва только где-нибудь пахнет лишним долларом, там тут же появится Бойлан, он будет первым в очереди за прибылью.
Гретхен не нравилось, когда люди так пренебрежительно говорили о своей семье. Очевидно, на ее лице отразилось разочарование.
— Ты, я вижу, шокирована моими откровениями, — усмехнулся Бойлан. Вновь в его глазах промелькнула насмешка, он явно потешался над ней.
— Не совсем, — спокойно ответила она. Она задумалась о своей семье. — По-моему, только члены самой семьи могут точно определить, какой и сколько заслуживает любви именно каждый из них.
— Ах, вот ты как думаешь! Знаешь, я не плохой человек, как, возможно, тебе показалось. В нашей семье есть одна добродетель, которая объединяет семью и которая проявляется у всех членов семьи. Я просто ею восхищаюсь!
— Какая же?
— Богатство. Все — богаты. Очень, очень богаты. — Он засмеялся. — Патологически богаты.
— И все же, — сказала она, в глубине души не теряя надежды, что Бойлан на самом деле действительно не такой плохой человек, каким ей кажется сейчас за ланчем, просто он рисуется, пытаясь произвести впечатление на нее, безмозглую девушку. — И все же вы работаете. Бойланы сделали очень много для Порт-Филипа.
— В этом нет сомнения, — подхватил он ее слова. — Они высосали из него все, что только могли. Вполне естественно, они питают к городу чисто сентиментальные чувства. Порт-Филип — самое незначительное из всех наших имперских владений, но он недостоин времени, которое тратит на него истинный, стопроцентный, энергичный волевой Бойлан, но тем не менее они не бросают его. Последний по значимости в семье, ваш покорный слуга отправлен жить в этот тихий провинциальный городок, чтобы напоминать своим присутствием, по крайней мере раз или два в месяц, о власти и могуществе семьи Бойланов. Я исполняю свои ритуальные обязанности честно, с должным уважением, но мечтаю только об одном: когда замолчат пушки, я отправлюсь на Ямайку.
Нет, он ненавидит не только свою семью, он ненавидит и самого себя. Его подвижные, белесые глаза сразу заметили мимолетную перемену в ее лице.
— Я тебе не нравлюсь, — заключил он.
— Нет, неправда, — возразила она. — Дело в том, что вы сильно отличаетесь от всех моих знакомых.
— Лучше или хуже?
— Не знаю, — откровенно призналась Гретхен.
Он с серьезным видом кивнул.
— Ладно, я снимаю вопрос. Давай выпьем. Сейчас принесут вторую бутылку.
