Спустя несколько месяцев Аксель осознал, что ей никогда не преодолеть ее отвращение к сексу, ее безжизненную инертность в кровати, и это приводило его в ярость и появлялось желание еще активнее заниматься сексом, поэтому его атаки на нее становились все яростнее и жестче. Женившись, он больше никогда не ходил к другим женщинам. Он на них даже не смотрел. Его безудержное сексуальное неистовство проявлялось только в ее кровати. Мэри ужасно не повезло, что этот человек постоянно, страстно желал обладать только одним женским телом — ее телом, и оно всегда было рядом, в полном его распоряжении вот уже в течение двадцати лет. Он непрерывно ведет осаду, безнадежно и с ненавистью, как полководец большой армии, который оказался перед оградой маленького хлипкого коттеджа и с ходу не смог взять его приступом.
Как она рыдала, когда обнаружила, что забеременела.
Они ссорились не только из-за секса. И из-за денег тоже. Она и не подозревала, что она очень изобретательна и у нее острый язычок. На какие только хитрости ей не приходилось идти, что только она не придумывала, чтобы выманить у мужа хотя бы несколько центов. Для того чтобы получить от него десять долларов на покупку новых ботинок или, позже, приличного платья для Гретхен, чтобы она в школе не позорилась в старом, ей приходилось месяцами вести постоянные баталии. Он постоянно попрекал ее куском хлеба. Аксель экономил на всем, на любой мелочи, был похож на чокнувшегося мамонта, почувствовавшего наступление нового ледникового периода. Он жил в Германии, где было уничтожено почти все ее население, и он был уверен, что такое вполне возможно и здесь, в Америке. Его характер и взгляды сформировало поражение в войне его страны, и теперь он хорошо понимал, что от подобной участи не избавлен ни один континент на земном шаре.
Несколько лет их лавка приходила в упадок. Только после того как стены здания облупились, штукатурка осыпалась, Аксель купил пять банок белой краски и покрасил стены. Однажды из Огайо приехал его брат, владелец гаража. У него дело процветало. Он предложил Акселю долю в новом агентстве по продаже автомобилей, которое только что купил за несколько тысяч долларов. Аксель мог взять ссуду под его поручительство в банке и стать партнером, но Аксель выгнал брата из дома, обругал и назвал его вором и обманщиком, пекущимся только о собственной выгоде. Его брат, веселый, круглолицый, пышущий здоровьем мужчина, каждое лето приезжал на две недели в Саратогу, несколько раз в год водил в театр жену, полную, словоохотливую даму. Он всегда был одет в отличный шерстяной костюм, и от него приятно пахло лавровишневой водой. Если бы Аксель тогда взял ссуду, как советовал ему брат, то они сейчас были бы обеспечены, навсегда сбросили бы это невыносимое ярмо пекарни, уехали бы из района трущоб, в которые все больше и больше превращался их квартал. Но Аксель ни за что не захотел последовать совету брата и не взял ссуду, он никогда не подписывал ни одной официальной бумаги.
Германия разорилась. Нищие его страны с пачками обесцененных денег с благоговением и жадным блеском в глазах взирали на каждый доллар, проходивший через их руки.
Когда Гретхен закончила школу, где она, как и ее брат Рудольф, была лучшей ученицей в классе, не было и речи о продолжении учебы в колледже. Она сразу же пошла работать и каждую пятницу половину своего жалованья отдавала отцу. «Колледжи только развращают женщин, превращают их в проституток», — сказал Аксель. А Мэри была уверена, что Гретхен выскочит замуж за первого встречного и уедет из дома, только чтобы больше не видеть отца. Еще одна разбитая жизнь в длинной печальной цепи неудачников.
Аксель бывал щедрым, только когда дело касалось Рудольфа. Рудольф был надеждой семьи. Обаятельный, ласковый, с хорошими манерами, — им восхищались все учителя.
Он единственный целовал мать, уходя рано утром и возвращаясь поздно вечером домой. В своем старшем сыне и Мэри и Аксель видели компенсацию за свои жизненные неудачи. У Рудольфа был музыкальный талант, он играл на трубе в школьном джазе. В конце последнего учебного года Аксель купил ему сверкающую, точно золотую, трубу. Единственный сделанный Акселем подарок членам своей семьи. Все остальные получали деньги только после серии скандалов. Странно было слышать возвышенные, красивые мелодии, доносившиеся из мрачной, покрытой густым слоем пыли квартиры, когда Рудольф играл на своей трубе. Рудольф играл на собраниях в клубе, на танцах. Аксель дал ему на смокинг тридцать пять долларов — неслыханная по своей щедрости сумма! И Рудольф мог распоряжаться по своему усмотрению заработанными на вечерах деньгами. «Не трать понапрасну, — поучал его отец, — они пригодятся, когда будешь учиться в колледже». С самого начала всем в семье было ясно, что Рудольф продолжит свою учебу в колледже.
