– Дэц, – сказал я. – Скажите честно, вам нужны деньги?
Дэц молчал, выпучив на меня глаза.
– Дэц, почему кровь только на площадке?
– Я кинул ему рубашку, чтобы не капал.
– Как его звали?
– Он говорил неразборчиво.
– Может быть, его звали Дэц?
– Возможно, но я не уверен. Он сказан, плюясь зубами, что ему заказали мужика по синей куртке и номеру вашей машины.
– И что?
– Вперед, командир! Куда он денется? Повез.
Подними правую руку кверху и резко опусти ее вниз:
– Ну их всех на хуй!
Я всегда так делаю, чтобы отогнать ужас жизни. На этот раз не помогло. Снилась женщина-враг. Шопен не давал покоя. У Децев все детерминировано, свободной воли не допускается ни для кого. Одни Децы поют, другие пляшут, третьи бомбят Москву, а эти пришли ко мне. Я дал им денег на такси.
– Поживу у вас, – сказал Дэц. – Обносился.
Пришла Дэх с кастрюлей щей.
– Были еще какие-то свежие угрозы на автоответчике? – спросил я ее, улыбаясь.
– Вы меня обижаете вашим допросом.
– Дэх! Откуда эти обидки? Мне угрожали расправой.
– Меня ваша жизнь мало интересует.
Как будто она и не делала все, что делала, за очень смешные дополнительные деньги.
Они стали есть щи. Пришли их собаки, которых они называли Дэц и Дэх. Все Дэцы, включая собак, залезли ванну и стали пускать струи контрастного душа в Дэх, используя при этом громкую музыку, но я этого совсем не видел, потому что меня в ванную не позвали. Они только крикнули:
– У тебя это что: джакузи-шмакузи или просто ванна?
– Я вас не слышу, – ответил я.
Они вытерлись моим полотенцем. Потом смотрели видик, сгрудившись в большую неуклюжую кучу на диване. Пришли мои издатели, тоже по имени Дэц и Дэх, и они хотели мне помочь разобраться в бедственном положении, но их обозвали свидетелями и выставили за дверь. Издатель Дэц махал мне рукой. Мол, не верь. Но труп есть труп.
Раздался звонок. Они открыли. Вошел новый Дэц.
– Менты вонючие!
На автоответчике скопились угрозы.
– Ну, что приехал? Жди сюрпризов!
– А что менты? – сказал Дэц.
– Нашли мешок с трупом.
– Деньги.
– Сколько? – покорно сказал я.
– Каждый день до конца твоей поганой жизни по десять тысяч баксов.
– Нет, – сказал я.
– Мы поживем тут, – предложила Дэх. – А ты поживи у нас. Там прохладно.
– И ключ отдай от машины, – сказал Дэц.
– Конечно, – сказал я.
Дэц принес метровую трубу в доказательство насилия.
– Они держали ее в газете.
– Вы кто? – спросил я.
– Но как же такую большую в газете? Их бы менты свинтили с улицы, – изумился я.
– Ждем девчонку.
– Здесь в подъезде девчонок не водится. Есть одна только, девятилетняя.
Меня потрясала его детективная память на мелкие детали битвы за меня.
– Парень, вали отсюда, – сказали исполнители Дэцу.
Одного Дэц уложил сразу, другой огрел его черенком от лопаты и, перепрыгнув через перила, побежал вниз. Дэц вызвал тренеров из частной спортивной школы на Зоологической улице. Второго нашли к вечеру по месту жительства в Выхино. Пытали исполнителей. Пытали заказчика. Нашли врага-женщину. Все сознались, но кто-то умер от пыток. Один за другим они выбегали из небытия, сотканные из слов и подробностей, и убегали обратно, облитые кровью, с пачкой отданных мною денег.
– Их вообще нет, – наконец, сообразил я.
– Может быть, меня тоже нет? – с тревогой спросил Дэц.
– Все-таки почему меня заказали так за недорого? – удивился я.
Я взялся за трубу. Проломил голову одному Дэцу, потом – второму Дэцу, потом – третьему Дэцу, потом я проломил голову моей служанке с бессмертной душой по имени Дэх. В белой комнате дымилась любовь слуг.
– Я – владелец нуля, – подмигнул я дружески мертвецам.
Остальные Дэцы ждали меня в подъезде, во дворе, на улице и в метро. Я позвал моих издателей Дэца и Дэх, которые еще не успели уехать домой на такси. И Клавдию Петровну Дэх тоже позвал с нами отпраздновать битую посуду.
… год
