Поскольку Олег тупо молчал, наставник ответил сам:
— Меня изгнала нищета духа адвентистов. Я ушел на большой оперативный простор.
Глаза его сверкнули неистово, люто, точно оперативный простор был плахой, на которой рубили головы.
И тут же Кара сник, замолк. Странны и жутки были его переходы от воплей к молчанию. Молчал и Худо, растворившись в собственных ощущениях. Для него ни одно радение притворяшек не могло сравниться с действием силы Кары. Снова заговорил Кара:
— Запомни, я сказал: конец мира есть. Просто его неправильно истолковали. Запомни: все мы — знак, ищите знак, и только через знак приобщитесь к богу. Заполни: я сказал — вражда науки и религии лежит только на Поверхности. И та и другая стремятся утешить человека. Но адрес их утешения разный. Дух и тело утешают они. Эти две стороны двусущного человека существуют рядом, чтобы потом объединиться в его единстве — в боге, религия существовала, чтобы в противоречии своем родить науку, а наука в поисках бесконечности открывает бога, то есть рождает религию. Я все сказал, а теперь говори ты.
Олег с трудом стал выходить из своего сумеречного состояния. Монотонным голосом рассказывал о последних событиях. Дела притворяшек, оказалось, очень живо интересовали Кару. Он перебивал Худо вопросами. Пытался проникнуть в глубь дел, выколачивая из Олега подробную, точную информацию, заставляя его на ходу придумывать данные, которых он не знал.
— Так нельзя! Так нельзя, дорогой мой! — шипел Кара. — Это очень важно! Существенно!
Трудно, ох, трудно Олегу пробуждаться из гипнотического забытья! Рассказывает Худо о делах притворяшек, а самого в сон клонит.
Пока Худо справлялся с вязнувшими во рту словами, Кapa внимательно его разглядывал. Перед ним сидел молодой человек, бледный, с полусонным взглядом, какой-то вялый и расслабленный. Эх! Кара почувствовал прилив знакомого ему опасного раздражения. Не на кого опереться, кругом слизь и мразь. Какие идеи гибнут, какие мысли остаются втуне! Взять хотя бы этого хлюпика. Ему же все дано: образование, материальные условия. Твори и пробуй! К тому же у тебя в руках самое дорогое богатство — молодость, та молодость, которую он, Кара, провел в тюрьмах и колониях. Наставник сердито прервал Олега:
— Нет, нет, нет! Дорогой брат мой, так нельзя. Мы должны учиться у противников наших. Мы должны уметь работать с кадрами. Вот ты сказал о том, что сегодня познакомился с молодым парнем, который может стать членом вашего общества. Нужно придумать что-то значительное для названия вашего общества. Глубокое название, точное, как лозунг. Подумай над этим как следует. Теперь поговорим о кадрах.
Он вскочил со своего места и заметался по комнате. Большая черная, неуклюжая птица, безуспешно хлопая крыльями, бегает по земле, пытаясь взлететь. “Крылатый змей”, — развил образ Худо. А Кара гремел:
— Это ж понимать надо! Мы не на работу людей принимаем. Да и то, когда на работу берут, анкету заполняют! А мы людские души приобщаем к разговору с богом. Никогда об этом нельзя забывать. Нужно знать о человеке всё: не только эти пустые формальности, которые тоже, между прочим, тоже знать надо, — кто, где, когда и как! Мы должны изведать душу человека! Когда на свет появится новая религия, она объединит в себе старое учение, науку и социальное, общественное устройство. В душе человеческой мы завяжем тот сложный узел, концы которого уйдут в разных направлениях: в науку, в религию, в секты! Рождается новая, как сказали бы ученые — глобальная секта. Секта над сектами. Главная задача ее — “устройство души” современного человека. Через нее мы проникнем в людей. А в душе есть слабое место — обида или неудовлетворенность. Нужно четко понимать, почему, по какой причине у человека, который к нам пришел, болит душа. Знай: у каждого в груди есть свой вопль. Кричит душа, мучается и своим, только ей присущим воплем исходит. Такой вопль надо уметь услышать. Это верный крючок для глупой рыбы. Что ты узнал про Виктора? Да ничего: солдат и солдат, и все дела. Понравился — не понравился. Какой-то несерьезный разговор. Да ты и о старых членах своего сообщества не знаешь подробностей. А должен знать, обязан. Как же ты собираешься помочь страждущему, если тебе не ясна главная больная точка души? Нет, дорогой брат Олег, нет, так нельзя!
